Иван Черный - Данные достоверны
Вторая бригада под командой Михаила Горы должна была вобрать в себя отряды и группы, действовавшие в луковских лесах, а также рейдировавшие отряды и группы. Вместе с Михаилом шел, в частности, как оперативный офицер Анатолий Седельников.
Бригадам предстояло выдвинуться в район города Лодзь...
Мне со штабом и частью отрядов приказывали оставаться на месте.
Исходя из полученных указаний, штаб отдал соответствующие распоряжения.
Михаил Гора и Седельников ушли под Демблин. Магомед должен бы выйти в район действий отряда Серафима Алексеева, найти там Гору и поступить в его распоряжение.
* * *
Фашистское командование не собиралось мириться с хозяйничаньем партизан по всей округе.
Немцев беспокоили не только наши отряды. На юге Люблинщины, в яновских лесах держались крупное соединение польских партизан и отряды советских командиров Прокопюка и Карасева; в Землинце стоял штаб командира польского соединения на Люблинщине, коммуниста, бывшего воина республиканской армии Испании Кжегоша Корчинского; севернее и восточнее нас ходили партизаны Белова и Крота.
Потерпев неудачу под Волей Верещинской, гитлеровцы изменили тактику. Теперь они не пытались вызвать тот
[307]
или иной отряд на открытый бой, а принялись постепенно вытеснять партизан, вбивая свои клинья между отдельными отрядами.
Наши малочисленные отряды и группы были не в состоянии бороться с превосходящими силами врага, в особенности с немецкими танками. Тем более что впереди танков теперь обычно шли саперы, снимавшие мины.
Мало-помалу фашисты почти полностью окружили яновские леса и блокировали леса под Луковом, вынудив нас отходить к Парчеву.
Правда, мы еще держались в привычном районе, перескакивая из села в село, но это не могло продолжаться долго.
Все труднее становилось поддерживать личную связь с отдаленными группами и отрядами: дороги усиленно патрулировались не только ночью, но и днем, в воздухе висели немецкие самолеты — разведчики и корректировщики, от деревни к деревне ползли колонны вражеских войск.
А между тем разведчики, проверявшие данные пеленгатора, уточнили: вокруг нас работают главным образом новые радиостанции полевой жандармерии. Это их волны и частоты не числились в таблицах капитана Чуба.
Чувствовалось, вот-вот грянет облава.
Подтверждением тому было и известие о начавшихся тяжелых и упорных боях с карателями, разгоревшихся в яновских лесах. Польские и советские партизаны под объединенным командованием полковника Н. А. Прокопюка дрались там с превосходящими силами врага, мужественно отбивая атаку за атакой, нанося противнику неисчислимые потери...
Затем, словно их смыло, из района наших действий исчезли аковцы.
Немецкие подразделения с юга, из Люблина и Хелма, методично отжимали нас от деревни к деревне. В то же время на севере, во Владаве и Парчеве, противник усилил гарнизоны, установил круглосуточное патрулирование по дороге Владава — Парчев.
Замысел немецкого командования вырисовывался довольно ясно: блокировав нас с севера, тесня с юга, заставить войти в парчевский лес, а там окружить и уничтожить.
Так же, очевидно, предполагали поступить гитлеровцы и с нашими отрядами, находившимися в луковских лесах и под Демблином.
Время торопило!
[308]
Мы могли выиграть только в одном случае, если успеем опередить противника и, подыграв ему, сорвем четко разработанные планы.
Уже 8 июля я отдал приказ вывезти в парчевский лес всех раненых. Их насчитывалось к тому времени двадцать пять человек. Старшим по лазарету назначили фельдшера Климовича, а Лекомцев пока оставался со штабом.
Числа 10–11 к парчевским лесам подтянулся и весь отряд, остававшийся при штабе.
Наши брички въехали под кроны могучих деревьев.
Шедшие позади всех подрывники минировали просеки.
Парчевский лес тянется километров на десять с севера на юг и километров на пятнадцать — двадцать с востока на запад. Мы и остановились где-то в центре этого массива.
Оказалось, впрочем, что мы здесь не одни. Вскоре я увидел соседа — Кжегоша, командира соединения Армии Людовой на Люблинщине. Как всегда, улыбаясь, он поздравил с прибытием на новое место.
Следом за Кжегошем появился еще один партизанский командир — советский майор Белов. Он с отрядом тоже попал в облаву и тоже отошел в парчевский лес. Тут же объявился второй советский партизанский отряд, под командованием Анатолия Крота. Отряды у Белова и Крота были небольшие, человек по шестьдесят, вдобавок я был старше обоих офицеров по званию. Пришлось принять командование всеми советскими партизанскими отрядами, оказавшимися в парчевском лесу.
С отрядами Анатолия Крота, Косенко, Моисеенко и Белова нас набралось около двухсот пятидесяти человек.
С Кжегошем был уговор о совместных действиях в случае нападения немцев. Однако Кжегош предупредил, что сделает попытку прорваться.
Мы не знали тогда, что гитлеровские части, блокировавшие демблинские леса, повернулись к нам спиной. А Кжегош, пробиравшийся с отрядом на юго-запад, увидел это, нашел лазейку и выскочил из кольца блокады. Ему повезло! Ну а мы так и остались в парчевском лесу.
К 20 июля парчевский лес был полностью блокирован.
С юга немецкие войска оказались от нас всего в пятнадцати — двадцати километрах. На западе тоже шла облава против партизан. С востока нас поджимали войсковые соединения фашистской армии. А на севере, вдоль шоссе Владава — Парчев, гитлеровцы вели усиленное пат-
[309]
рулирование, явно готовясь встретить партизан, не дать прорваться на соединение с наступавшими войсками Красной Армии.
Мы окончательно убедились — противник будет наносить удар с юга, и решили прорываться на север, к Лукову, Бялой Подляске, Бресту.
Другого выхода не оставалось. Да и медлить было нельзя: начиная с 20 июля над парчевским лесом повисли немецкие бомбардировщики. Мы держались скрытно, не курили, не разводили костров, брички и коней укрыли под густыми кронами деревьев. Фашисты бомбили вслепую, но бомбили по нескольку раз на день, и кто мог поручиться, что десяток бомб не ляжет однажды в цель?
Наши разведчики доносили, что патрули вблизи Парчева ведут себя гораздо беспечнее, чем те, что находятся на полпути к Владаве. Да это было и понятно: рядом с парчевским лесом фашистские солдаты чувствовали себя в большей безопасности. Немцы наверняка полагали, что возле города русские не сунутся через шоссе.
Внимательно изучив обстановку и данные разведки, я наметил направление прорыва: на деревню Кшиваверба, восточнее Парчева. Переходить шоссе решили как можно ближе к городу.
