Леонид Кучма - После майдана 2005-2006. Записки президента
Эта компания в известной мере является аналогом российской РАО ЕЭС. Дубина - это наш Чубайс. Новая власть, естественно, решила, что без него обойдется. Я бы на ее месте так кадрами не разбрасывался. Я ставил своей задачей развитие отраслей. Сейчас хвалятся другим: резким увеличением поступлений денег в бюджет. Да, можно собрать и больше. Позади у нас - «бесценный» советский опыт выгребания из колхозов всего урожая. Не оставляли даже на семена. Отдай в «закрома Родины». Первая заповедь - так это называлось.
Читаю, что «Нафта Украины» готова выплатить миллиард дивидендов. Там 48% акций принадлежат частному банку, 52% - государству… Прошли слухи, что даже внешние кредиты компании перекочевали в бюджет. По большому счету, это преступление.
Да, можно выгрести все, еще и с метелкой пройтись по сусекам. Ведь по такому принципу поступали и с другими госкомпаниями. Никого не беспокоило то, что таким образом мы прекращаем развитие отрасли. Сегодня надо определиться: или способствовать развитию основных отраслей народного хозяйства, или пусть они выживают на голодном пайке.
Да, у «Энергоатома» можно было забирать часть прибыли в бюджет, не достраивать ни Хмельницкую, ни Ровенскую АЭС. Да, можно было и прибыль железной дороги исправно и к общему удовольствию проедать. Но тогда мы бы не строили ни скоростных дорог, ни современных вокзалов.
Когда я стал президентом, разваливалось здание филармонии. Можно было не делать реконструкцию? Можно было. Население в массе своей не обратило бы внимания, стоит еще эта филармония или лежит в развалинах. Я пошел туда со специалистами, с городскими руководителями. Мне говорили, что восстановить это здание практически невозможно. Но его все-таки восстановили.
Можно было не реставрировать Дворец «Украина»? Можно было. Но его реставрировали. И после этого целый год в парламенте вели следствие: почему да как, да на какие деньги это было сделано? Валерия Пустовойтенко за это даже хотели лишить премьерства.
Можно было не возрождать Дом с химерами… Но мы же все-таки страна!
Скажут, можно было обойтись без школы в «Артеке». Можно. Все можно. Но если бы люди так рассуждали, то не было бы ни Парижа, каким мы его видим сегодня, ни Лондона. Не было бы ни Михайловского Златоверхого собора, ни Успенского, ни Свято-Владимирского собора в Херсонесе Таврическом. Всюду были бы массивы серых пятиэтажек.
Я горжусь тем, что все это делалось по моей инициативе и при моем непосредственном участии. На некоторых стройках я взял на себя функции прораба. Конечно, не президентское это дело. Но я не умел руководить страной через радиообращения, хотя в этом не вижу ничего плохого. Я пришел в политику с кресла директора завода, с должности первого заместителя генерального конструктора и принес с собой соответствующие инструменты управленческих решений. Разбор состояния дел непосредственно на месте, оперативные летучки… Не знаю, плохо это или хорошо. Но таким образом мне удавалось все время держать руку на пульте управления, доводить начатое до конца.
12 декабря
Иногда я думаю, что если бы в начале девяностых годов мы знали и понимали то, что знаем и понимаем сегодня - насколько сложными будут задачи государственного строительства, нам это не только не помогло бы, а помешало. Нас тогда просто парализовало бы. Мы бы не решились сделать хоть шаг… Уверен: наша наивность, наше незнание и непонимание, наш романтизм нас тогда спасли, потому что позволили нам действовать.
Взять созданное нами в первые годы независимости законодательство. В нем было огромное количество дыр, в которые стали проникать ловкие, корыстолюбивые и не самые совестливые люди. Могли бы мы в несколько недель или даже в два-три года создать и «прогнать» сквозь наш парламент законодательство без дыр? Нет, конечно. Это было невозможно ни политически, ни просто физически. Наше счастье в том, что мы мало задумывались о дырах, о том, какие возможности они предоставляют всем кому не лень, о том, какое неприглядное будущее таким образом закладывается. Если бы мы об этом задумывались, мы бы не смогли принять ни одного закона, и страна погрузилась бы в такой хаос, по сравнению с которым беспорядок времен Кравчука - Кучмы показался бы детской шалостью.
У нас и сегодня, мягко говоря, несовершенная законодательная база. А тогда, не имея времени, а главное - опыта и соответствующих знаний, чтобы придумывать что-то свое, мы просто брали иностранные законы, переводили их на украинский язык практически один к одному, «штамповали» в парламенте и пытались по ним жить. Что же оказалось? Эти законы не предусматривали механизмов торможения и блокировки. У западных законодателей не было нужды выстраивать эти механизмы - имелось в виду, что граждане достаточно законопослушны и совестливы, чтобы нормально жить по этим законам. Среди наших же граждан нашлось немало таких, что думали только о том, как их ловчее обойти или приспособить для своих темных дел. Плюс вопиющая экономическая безграмотность.
Из рвачества и безграмотности образовалась гремучая смесь. Эта смесь послужила материалом для того «Большого Взрыва», из которого возникла Вселенная нашей хозяйственно-политической жизни. Она все еще расширяется…
Вспомнить хотя бы финансовые пирамиды облигаций. После введения гривни в 1996 году Нацбанк искусственно держал высокий курс гривни, в то время как продолжала бурно расти инфляция. Образовался довольно угрожающий разрыв между валютным курсом и реальной покупательной силой гривни. Дело кончилось резкой девальвацией гривни и финансовым кризисом. Банки Украины потеряли от обесценивания половину капитала - почти миллиард долларов.
И в этой ситуации Нацбанк и правительство (Министерство финансов) взгромоздили еще и долговую пирамиду гособлигаций. Выпускались краткосрочные облигации, по которым выплачивались баснословные проценты (порядка 100 процентов и выше!). Пирамида росла с катастрофической скоростью: если в 1996 году облигаций было выпущено немногим более чем на 3 млрд. грн., то в 1997 году эта сумма превысила уже 8 миллиардов, а в 1998-м достигла почти 11 млрд. грн. На обслуживание пирамиды работали кредитные ресурсы коммерческих банков, сбережения населения в банках, валютные резервы Нацбанка. При этом облигации скупали в основном иностранцы.
Таким образом из Украины было вывезено несколько миллиардов долларов.
Не хочу обвинять в этом тогдашнего главу Нацбанка Ющенко и министра финансов Митюкова. Может, дело просто в том, что у них, как и у всех нас, не было опыта. Правда, в 1997 году Ющенко получил Global Finance Award как один из пяти или шести лучших банкиров центральных банков мира.
