Алексей Ловкачёв - Синдром подводника. Т. 2
На Дальнем Востоке почти все мужчины и женщины пили спирт, так как водка была дефицитным товаром. Дешево и сердито. Относительно дешево, но что сердито, то сердито. Бывало, переберешь этого сердитого продукта, а на следующий день попил водички, разбавил в желудке вчерашний спирт и снова чувствуешь себя так, как будто употребил свежую порцию выпивки. Для страдающих алкогольным синдромом — мировой опохмел. Огненный напиток продавался в магазинах под названием «Спирт питьевой». На лодке технический спирт получали для ухода за техникой, но зачастую он шел также на протирку луженых глоток выпивающих людей. И вообще спирт на Дальнем Востоке — это совершенно не то же, что водка в Европе (европейской части СССР). Он четко отражал характер отношений между людьми и был реальной валютой, которая свободно конвертировалась в денежные знаки, а тем более в любой товар или вид услуг. Особенно эта валюта господствовала на судоремонтных и прочих заводах. Во время отдыха на берегу мы с Николаем Черным брали поллитровку «Спирта питьевого» и в компании друзей и девушек снимали праведно нажитые на ниве подводницкой службы напряжение и стрессы.
Как-то под мирные переливы спиритус вини я познакомился в поселке Большой Камень с одной, скажу прямо, не очень красивой, но достаточно умной и интересной женщиной. От выпитого, от содержательных бесед с нею на разные темы мне стало уютно и тепло. К концу нашей беседы я уже не замечал ее некрасивости и был весьма благодушно настроен и с большим интересом к ней расположен. В этой женщине я уже видел не только ее прекрасную душу, но трансформированную в некое подобие симпатичности оболочку. И ею уже готов был даже соблазниться. Впрочем, эта история своего развития не имела. Так что я с готовностью подписываюсь под истиной: «Нет некрасивых женщин, а есть мало водки».
В экипаже Григория Михайловича Щербатюка был мичман Сергей Осадчук родом из Ленинграда, высокий парень подтянутого телосложения, которого все почему-то звали Лосем или Сохатым. Сергей за награду в виде прозвища не обижался. Хотя было в нем что-то такое — некоторая неторопливость, грация и какая-то ленивая сила. При этом он был добр, я ни разу не слышал, чтобы он повысил голос, а если это происходило, то выглядело настолько несерьезно и мило, что было очевидно — Сергей никогда кулаком в лицо не залезет и дурного слова не скажет. И этого не произойдет, даже если ему зло наступят на мозоль. Сергей и Николай были выпускниками ленинградской Школы техников, оба поддерживали более чем приятельские отношения.
Друзья мои дорогие, где вы?!
Женатый холостяк
Как-то летом к Сергею Осадчуку приехали его знакомые молодые, симпатичные девушки Гуля и Ира из Ленинграда. Это событие в мичманском составе экипажа, с которым я общался, подняло настроение на порядок выше ординара. Ира, слегка зажатая и чуть менее компанейская, чем ее подруга, мне запомнилась. А общительная и более симпатичная Гуля, которая была моложе меня лет на пять, понравилась. Помню, ей в женихи прочили одного из парней, мичмана из экипажа «К-497», к которому она на смотрины, наверное, и приехала.
Наша компания, куда кроме Сергея и Николая входили Михаил Назин из сибирского города Искитим, Юрий Тимофеевич Филот из Молдавии и другие, замечательно проводила время, в основном это были совместные прогулки по холмам и подлескам или по Тихоокеанскому. При этом для настроения нам не требовалось спиртного. Получилось так, что у нас с Гулей нашлось много общего, и большую часть времени мы проводили вместе. Нечаянно возникшая взаимная симпатия добавила интереса в наше общение и сообщила ему налет романтической увлеченности. Поэтому Гулин кандидат в женихи как-то незаметно отошел на второй план и, понимая, что со стороны желанной особы к нему интерес утрачен, незаметно оказался в тени. А мы с Гулей продолжали общаться в компании, специально ни от кого не уединяясь, за исключением ее проводов домой, но и тогда продолжались разговоры на интересующие нас темы. Никто из нас событий не форсировал, хотя я понимал, что нравлюсь замечательной девушке, которая ко всему прочему от меня чего-то ждет. Возможно, я в этой ситуации не оправдал ее надежд. Ведь я был женат, и серьезных намерений иметь не мог, да и портить прекрасные отношения тривиальной интрижкой не хотелось. Однако Гуля меня привлекала восхитительным очарованием и милой непосредственностью.
Через некоторое время обе девушки вернулись в Ленинград, Гуля оставила мне свой рабочий телефон. И вот я, по дороге в очередной отпуск, оказался проездом в ее городе. Позвонил в ГУМ, что на Невском проспекте, где она работала, Гуля охотно отозвалась. После работы мы встретились, гуляли по вечерним проспектам, зашли в Петропавловскую крепость. Нам по-прежнему было интересно общаться.
Однако наши отношения продолжения не имели, остановились на стадии взаимного интереса — никто никому ни признаний, ни предложений не делал. Мне была дорога дружба с удивительной девушкой с красивым именем. А когда через несколько лет я позвонил на прежнее место работы Гули, мне сказали, что она там уже не работает, так как вышла замуж за мичмана-подводника, который был родом из Молдавии. Я догадался, что это и был тот самый кандидат в женихи. Я искренне порадовался за прекрасного человека, что утратив флер романтики, она свою жизнь сложила так, как собственно и должно было статься. Хотелось бы знать, где она сейчас и что с ней.
Вывод. Если отсутствует серьезность намерений, то незачем переходить дорогу другим людям. Проверить серьезность своих намерений можно весьма безобидным путем — искренней и чистой дружбой.
Природа на Дальнем Востоке интересна и очень красива. Каждый раз, когда я смотрел на местные ландшафты, меня впечатляло обилие растительности и буйство цвета. Говорят, что это из-за повышенного естественного фона радиации. Вспоминается осень, когда однажды я ехал по трассе Владивосток-Находка, смотрел в окно и просто не мог налюбоваться золотыми кронами деревьев, которые чередовались с красной медью другой листвы. Воистину я увидел настоящую золотую осень во всем ее сверкающем великолепии красок и удивительном многообразии настроений. И зверья разного и птиц красивых в Приморье тоже было много. В лесу, если быть внимательным, можно было обнаружить замечательное разноперье птиц и даже с выводками птенцов. Всяких там белок хватало, а вездесущие бурундуки, так те просто под ногами бегали.
Если было достаточно времени, мы выезжали во Владивосток, но чаще — в Находку, где в то время находилась толкучка — стихийно образованный базар. Для его возникновения тут имелись все предпосылки. Место — недалеко расположенные друг от друга портовые города Владивосток, Находка. Предмет спекуляции — импорт, а также наличие контрабандного товара, плывущего из-за границы. Вот так и получилось, что, с одной стороны, наличествовало желание народа с руками и ногами «оторвать» дефицит, а с другой — экономическая необходимость реализовать товар, купленный за границей. Если обычно свидетелем или участником спекулятивной сделки можно было стать в исключительном случае, и, разумеется, со всеми мерами предосторожности, то здесь все было наоборот — явно и с размахом.
