Анатолий Корольченко - Генерал Скобелев. Казак Бакланов
Воронцов был в зените славы. Вот уже шесть лет он являлся новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области. Наделенный безграничными правами и властью, он много сделал для развития этого огромного края на юге России.
Сын русского посла в Англии, он получил в Лондоне блестящее образование. По достижении призывного возраста был прикомандирован к кавказским войскам, участвовал в чине прапорщика в боевых операциях. В 1807 году, командуя батальоном Преображенского полка, отличился в битве под Фридляндом. В Отечественной войне Михаил Семенович в должности командира дивизии успешно действовал под Смоленском и при Бородине, где был тяжело ранен. По выздоровлении отличился во многих сражениях заграничной кампании, в том числе и в сражении у Парижа.
— Как имя-то? — поинтересовался он у хорунжего.
— Бакланов, Яков Петров Бакланов, ваше сиятельство.
— Ну-ну, — ответил тот неопределенно.
В тот же день казаки пустились к турецкой крепости Браилов, что находилась за пограничным Прутом.
Браилов
14 апреля 1828 года Россия объявила войну Турции, а через десять дней, отслужив в лагере молебен, армия начала переправляться через пограничный Прут. Одновременно начал военные действия и отдельный корпус в Закавказье. Сосредоточенные в районе Гумр (нынешний Ленинакан) русские войска повели наступление на турецкую крепость Карс. Кроме Карса, в пределах Кавказского театра войны находились и другие важные пункты: Ахалцихе, Баязет, а на Черноморском побережье — турецкие крепости Анапа и Поти. Командовал войсками генерал Паскевич, сменивший Ермолова. В планах русского Главного штаб? Кавказский театр считался второстепенным, главное внимание было сосредоточено на Балканах.
7-й корпус, приписанный к Балканскому фронту, двинулся к турецкой крепости Браилов и через четыре дня его полки взяли ее в кольцо. Крепость находилась на дунайском берегу. Это было мощное оборонительное сооружение с двенадцатитысячным гарнизоном и ста тридцатью орудиями. Крепость имела каменные стены до тридцати футов высотой, внутри находилась еще одна крепость, так называемая цитадель, не уступающая первой по силе укреплений и вооружению. Предугадывая возможность штурма, Сулейман-паша приказал уничтожить близлежащие к крепости строения, местность выровнять, чтобы образовать широкий, простреливаемый орудиями и ружьями гласис[4]. Его приказание было в точности выполнено еще до подхода сюда русских.
Начальствовал над осадными войсками у Браилова генерал-фельдцейхмейстер и генерал инспектор по инженерной части великий князь Михаил Павлович. По прибытии к Браилову он распорядился объявить коменданту крепости Сулейман-паше ультиматум.
— Предложите визирю добровольную сдачу крепости, дабы избежать кровопролития. Пропишите, что как бы он ни надеялся на укрепления, сии мы одолеем, однако при этом пострадает не только гарнизон, но и мирное население.
— Пусть русские попробуют сначала приблизиться к стенам, и они испытают на себе силу орудий и штыков отважных защитников, — ответил Сулейман-паша.
Получив от визиря отказ, русские войска начали подготовку к штурму. Было решено вести к крепости подкопы, действовать тихой сапой, чтобы, добравшись к стене, скрытно заложить пороховые заряды и взорвать их.
Яков Бакланов со своими казаками прибыл к Браилову 2 мая. В квартире, где располагался командир корпуса, он вручил пакет дежурному полковнику, и тот направил их в находившийся поблизости донской казачий полк Золотарева.
— Пребывайте там. Понадобитесь — призову.
Подполковника Золотарева не было. А один из сотенных сказал:
— Ему сейчас не до вас. Назавтра назначен штурм крепости, так что все начальство и наш полковник в деле, рекогносцирует да уточняет. А казаки подносят порох к крепости, взрывать стену собираются.
Не очень понятно, но с видом осведомленного человека сотенный стал объяснять прибывшим, что под крепостной вал подведены три скрытых подземных хода и что в каждый заложено по триста пудов пороха.
— Сколько? — не поверили слушавшие его казаки. Такого количества они и представить себе не могли.
— Триста, а может и более. Перед штурмом их взорвут, а в бреши бросятся наши застрельщики.
— Какие застрельщики?
— Ну те, которые первыми должны прорваться в ту самую брешь, а через нее и в крепость.
— Небось казаки.
— Не-е, солдаты — казанцы.
— А чего же не казаки? — с обидой спросил Семен Прядкин.
— Тебя не спросили, — ответил Матвеич.
— Казанцы тоже не лыком шиты, — пояснил сотник.
Но тут прискакал вестовой: хорунжего Бакланова требуют в главную квартиру.
— Яков Петрович, — обратился долговязый Сотников. — Ежли будет момент, скажи за нас слово, чтоб и нас приписали к штурму, в эти самые… как их?..
— Застрельщики, — подсказал Матвеич.
— Сколько в твоей команде душ? — спросил его генерал, когда Яков изложил просьбу казаков.
— Двенадцать, ваше превосходительство, со мной тринадцать.
— Чертова дюжина получается. Ну, да я не суеверный. Так и быть, пойдете застрельщиками на главные ворота. Если ворветесь первыми в крепость, награжу крестом. А уж если не получится, не осуди, — развел руками генерал. — Казанский батальон пойдет за вами.
Командир батальона Казанского пехотного полка высокий статный подполковник прошел с Баклановым и Матвеичем по неширокой траншее в сторону крепости. Траншея отрыта в полный рост и тянулась ломаной линией со многими ответвлениями. В конце уходила под землю.
— Смотри и запоминай, хорунжий, что требуется от твоих казаков, — подполковник глядел в амбразуру. — Вот к этим воротам подведена мина… — Яков начал искать ее, эту мину, но подполковник объяснил: — Не увидишь ее, она под землей.
— Это триста пудов пороха?
— Они самые. Так вот. Как только скомандуют: «Застрельщики, вперед!» — так ты со своими казаками отсюда мчись прямо к воротам. Мина взорвется на полдороге к стене. Взрывом непременно сорвет створки ворот, а заодно завалит землей и ров. Не дожидаясь казанцев, вы, казаки, должны сразу в ворота! Там залегайте и палите по туркам. Дождетесь солдат, тогда уж с ними вместе и орудуйте. А потом подойдут и главные силы. Для вас, застрельщиков, главная цель — ворота. Надеюсь понял, хорунжий?
— Понял.
— Да чего уж не понять, — добавил от себя Матвеич.
У крепости гремела орудийная стрельба. Русская артиллерия забрасывала ядра через стену, поражая неприятеля в укрытии. Не оставались в долгу и турки. Они палили по засевшим в траншее солдатам, стреляли сверху из длинноствольных ружей. Порой наверху стены появлялись турки, что-то кричали, махали руками, раззадоривая солдат.
