Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945
У меня не было времени, чтобы зафиксировать все этапы переговоров с Гиммлером, предшествовавшие подписанию документа, так же подробно, как я записывал прежние разговоры с ним. Постоянно всплывали новые проблемы и затруднения; я часами сидел на телефоне и использовал все имеющиеся у меня связи. Мне помогал Брандт, увещевая Гиммлера и подготавливая почву для следующей сделки. Хотя любому наблюдателю очевидно, что конец близок, Гиммлер живет в постоянном и совершенно непостижимом для меня страхе перед Гитлером и его окружением, особенно перед Геббельсом и Борманом. Я подмечал это снова и снова, когда поднимал другие темы, которые наметили мы со Шторьхом. Лично Гиммлер пошел бы на большие уступки, если бы не испытываемый им постоянный страх. Очевидно, ему не дает покоя возможность, что в самый последний момент ситуация радикально изменится – и как тогда он оправдается перед фюрером?
Теперь мне вполне очевидно, насколько сильно гипнотическое влияние, оказываемое Гитлером на Гиммлера. Тот по-прежнему подчиняется этой силе внушения, даже в преддверии неминуемого конца. Он постоянно заклинает меня соблюдать строжайшую секретность; больше всего его беспокоит то, как бы документ не попал в руки «шакалов из прессы». Я был вынужден дать ему слово чести, что не покажу соглашение ни одной живой душе, что не буду снимать с него никаких копий и даже фотографировать. Этот памятный документ я взял с собой в Швецию.
Вопрос об освобождении заключенных
Харцвальде
13 марта 1945 года
Сегодня я попросил Гиммлера освободить француженок из лагеря Равенсбрюк, что он уже обещал мне в декабре 1944 года. Я указал Гиммлеру, что держать их в заключении больше нет никаких причин, так как Франция освободилась от немецкой оккупации и задержание этих женщин лишилось всякого смысла. Я думал, что эту просьбу сравнительно легко выполнить, но, к своему изумлению, обнаружил, что Гиммлер не склонен идти мне навстречу. Очевидно, некоторые из этих узниц попали в лагерь по приказу свыше и Гиммлер боялся осложнений. После долгих проволочек и бурных дискуссий Гиммлер наконец согласился освободить 800 француженок и отправить их в Швецию. В то же время он заявил, что хочет некоторых из них оставить в Германии, чтобы иметь рычаг влияния на Францию. Очевидно, он отберет тех женщин, чье освобождение не представляет опасности. Мне нужно немедленно связаться с Брандтом, чтобы принять меры, гарантирующие быстрое освобождение женщин.
Обращение с заключенными-евреями
Харцвальде
14 марта 1945 года
Сегодня я поставил перед Гиммлером вопрос об освобождении евреев из лагеря Берген-Бельзен. Все они должны получить южноамериканские паспорта и разрешение уехать в Швецию. Я попросил Гиммлера дать согласие на отъезд этих евреев. Я указал, что Всемирный еврейский конгресс придает большое значение освобождению этих евреев, и передал Гиммлеру меморандум Шторьха. Гиммлер прочел меморандум очень внимательно и вернул его мне, не высказав своего отношения к документу.
В другом вопросе я добился большего успеха. Гиммлер оказался вполне расположен к доставке в концентрационные лагеря продовольствия и медикаментов для конкретных лиц, вне зависимости от того, являются ли они евреями, голландцами, норвежцами, датчанами, французами, англичанами, бельгийцами или североамериканцами. Если адресаты будут не найдены, посылки следует справедливо разделить среди прочих обитателей лагеря, чтобы заключенные в любом случае оказались в выигрыше.
15 марта 1945 года
Во время сегодняшнего сеанса лечения Гиммлер сказал мне, что вплотную займется вопросом переправки определенных категорий заключенных-евреев в Швецию и Швейцарию и будет держать меня в курсе, как продвигаются дела. Кроме того, он пообещал обсудить этот вопрос с графом Бернадотом.
В то же время Гиммлер поднял тему евреев-полукровок. Несколько дней назад я сказал Брандту, что бессмысленно отправлять полукровок в концлагеря, когда стоит вопрос об освобождении значительного числа чистокровных евреев. Очевидно, Брандт привлек внимание Гиммлера к этой теме. Но Гиммлер оказался поразительно неуступчив в этом отношении. Я доказал ему, насколько неразумно такое поведение и что настойчивость Гиммлера в значительной степени ухудшит мнение цивилизованной Европы о Германии. Мои аргументы явно произвели на Гиммлера впечатление, и в итоге он в моем присутствии отдал Брандту приказ прекратить гонения на евреев-полукровок и других людей смешанного происхождения.
Я воспользовался возможностью, чтобы предложить Гиммлеру собрать всех евреев в специальных лагерях под контролем Красного Креста, на который также ляжет задача ухаживать за узниками и кормить их. Гиммлер весьма благожелательно отнесся к такой идее и показал, что высоко ее ценит. Я был очень доволен прогрессом по всем вопросам, которые обсуждал со Шторьхом.
Харцвальде
16 марта 1945 года
Сегодня я снова говорил с Гиммлером о переправке некоторых категорий евреев в Швецию и Швейцарию; я просмотрел с ним списки, в которых перечислялись отдельные лица, чье освобождение было желательно. Гиммлер держался со мной очень откровенно и пообещал вплотную заняться этим вопросом. У меня возникло впечатление, что он готов на дальнейшие уступки. Он сам поднял вопрос о транспортировке заключенных и заметил, что ответственность за нее должна взять на себя Швеция или Швейцария.
Я воспользовался таким благоприятным моментом, чтобы вернуться к теме об обращении с евреями в концлагерях. В моем присутствии Гиммлер составил специальный приказ, в котором запрещалась какая-либо жестокость по отношению к еврейским заключенным и запрещались убийства евреев. Впоследствии, 24 марта, он разослал комендантам всех лагерей подробные инструкции по гуманному обращению с евреями. С того момента каждый комендант лагеря объявлялся ответственным за смерть любого заключенного-еврея и был обязан дать исчерпывающий отчет об обстоятельствах происшествия.
Гиммлер подчеркнул, что все эти уступки будут отменены, если они станут темой для обсуждения во всемирной печати, рассматриваясь как признак германской слабости.
Освобождение еврейских и скандинавских заключенных
Харцвальде
17 марта 1945 года
Сегодня я снова поднял перед Гиммлером вопрос об освобождении некоторых категорий еврейских заключенных и получил от него гарантию, что он выпустит 5 тысяч евреев, которых следует перевезти либо в Швецию, либо в Швейцарию. Наш разговор прерывали срочные телефонные звонки. Я воспользовался возможностью, чтобы рассказать Брандту о достигнутом мной прогрессе и спросить его мнения: раз принципиальное согласие получено, не удастся ли увеличить число узников, подлежащих освобождению? Брандт согласился и сказал, что если действовать благоразумно, то со временем будет несложно поднять эту цифру по крайней мере вдвое.
