Альфред Рессел - По дорогам войны
- Пробьемся сегодня? - спросил он, и в этих словах отразилась вся гамма обуревавших его чувств - тревоги, надежды и веры.
- Конечно пробьемся, - без колебаний ответил я.
- Ты говоришь это просто так или убежден в этом? - спросил он своим неповторимым, мягким голосом, с паузами между каждым словом.
Я взглянул генералу прямо в глаза и сказал, что верю в успех. Он спокойно покачал головой. Мне показалось, будто от моего ответа у него стало лучше на душе. Больше он ни о чем не спрашивал. В ту минуту я ощутил горячую благодарность и симпатию к этому человеку.
Я верил в предстоящий успех, хотя меня и беспокоил фактор внезапности. К сожалению, моя идея начать атаку без артиллерийской подготовки не была принята во внимание, а более благоприятной погоды для этого трудно было придумать: снегопад заглушал звуки и позволил бы солдатам подползти к вражеским позициям на расстояние броска. Взаимодействие пехоты с артиллеристами и саперами было детально обсуждено и отработано, поэтому такая атака могла бы принести успех.
Шел седьмой час утра. Через полчаса пехотинцы, расположившиеся группами в снегу, изготовятся к атаке. А метель не утихала. Очертания нашего сарая на возвышенности возле Ветерна-Порубы едва проступали. И вот позади чехословацких позиций загремел гул выстрелов многих орудий. Началась обычная артиллерийская подготовка:
- Осталось двадцать минут, - быстро произнес я, не скрывая волнения, и протянул руку со светящимся циферблатом часов к лицу генерала. Он оживился и всецело сосредоточился на ожидании момента атаки. Когда сообщили о том, что после окончания артиллерийской подготовки пехота ворвалась в неприятельские окопы и развивает успех в глубину, генерал заметно повеселел. Однако ход наступления уже с самого начала не везде был удовлетворительным. Подразделения 1-й бригады, действуя на направлении главного удара, с утра продвинулись до трех километров и проникли в населенный пункт Бобровец, однако там встретили упорное сопротивление противника. Наступление подразделений 3-й бригады в направлении Жиар, деревня Яловец окончилось неудачей: дальнейшее их продвижение было остановлено огнем артиллерии и стрелкового оружия противника. Правда, вначале подразделениям удалось ворваться в окопы главной оборонительной полосы, однако во второй половине дня им пришлось отступить. Наибольшего успеха в тот день добились части 24-й стрелковой дивизии под командованием генерала Прохорова, которые после ожесточенного боя заняли Липтовски-Микулаш.
Передышка была кратковременной. Наступил критический момент сражения. Противник перешел к решительным контратакам, сила которых в течение дня постепенно нарастала. Ключевые позиции в районе населенных пунктов Бобровец и Трстене и некоторые господствующие высоты были нами потеряны.
После упорных трехдневных боев чехословацкие и советские части отошли на исходные позиции. Лишь 24-я дивизия удержала Липтовски-Микулаш, но и ей грозило окружение. По своей кровопролитности и напряженности эти тяжелые бои превзошли февральские. Обе чехословацкие бригады потеряли в общей сложности более 800 человек, а 24-я советская дивизия - почти 500 человек.
Надежды на успех исчезли. Мы не застали противника врасплох. Наши солдаты не выдержали непрерывного бешеного натиска фашистов. Мне было больно смотреть генералу в глаза. Он не скрывал своего разочарования и тяжело переживал большие потери в людях.
По дороге из Ветерна-Порубы генерал Свобода не произнес ни слова.
Герои и простые смертные
Наступление 3 марта положило начало девятидневным боям - самым тяжелым из всех проведенных в этом районе. Удачные и менее удачные атаки проводились днем и ночью. Жаркие бои шли за высоты, населенные пункты, перелески и хутора, которые после взятия тут же оказывались потерянными. Ситуация в течение суток и день ото дня непрерывно менялась, однако в этом длительном беспощадном состязании одно оставалось неизменным: невзирая на временные колебания, вражеская оборона упорно держалась. Некоторые высоты и деревни противник контратаковал в течение многих дней до шести раз в сутки. Всего за девять дней, с 3 по 11 марта, фашисты провели на различных участках фронта 64 контратаки.
В ходе мартовских боев решающее значение для их успеха имел прежде всего выбор командованием направления главного удара. Создание полного превосходства наступающей стороны в силах и средствах позволило прорвать вражескую оборону и развить успех в глубину. Немаловажным был и вопрос о необходимой морально-боевой подготовке солдат и офицеров к тяжелым боям. Ведь солдаты нового пополнения вливались в действующие батальоны и сразу же вступали в бой после нескольких недель или дней боевой подготовки... Бой на кладбище. 3 марта подразделения 3-й чехословацкой бригады развернули напряженные бои за овладение важным обширным хребтом, пролегающим западнее Жиара. В тот день противник предпринял пять атак с целью восстановления своих позиций, куда вклинились наши подразделения. на наши атаки противник, как правило, отвечал контратаками при поддержке сильного артиллерийского и минометного огня. На снегу все больше появлялось черных кратеров от разрывов мин и снарядов.
Мы сидели вместе с капитаном Советской Армии Журавлевым в укрытии возле Жиара и наблюдали за полем боя. Капитан командовал батареей гвардейских минометов и прибыл к нам для оказания поддержки наступления 3-й бригады на Яловец. Выше над деревней, на стороне противника, находилось занесенное снегом местное кладбище. Голые кроны деревьев рельефно выделялись на белом фоне.
С утра наша пехота приблизилась к гребню хребта и залегла там. Некоторое время стояла тишина. Затем раздался гул орудий, появились вспышки разрывов. Первые снаряды с завыванием обрушились на залегших пехотинцев. Когда огонь был перенесен дальше, на горизонте показались темные фигурки немцЕв. Стреляя на ходу, фашисты мчались по склону вниз, но до рукопашной схватки дело не дошло. Наших уставших и измотанных в боях солдат охватила паника, и они бросились наутек в сторону исходного рубежа. Их по пятам преследовали гитлеровцы. Большинство из убегавших даже не остановились на кладбище, хотя его прочная ограда позволяла организовать оборону. Дело могло бы принять совсем другой оборот, если бы превратить кладбище в прочный опорный пункт. Однако лишь небольшая группа наших солдат, понимая это, спряталась на кладбище и открыла по противнику сильный огонь. Кладбище над Жиаром стало единственным участком, где наши солдаты приняли последний бой. Встретив неожиданный отпор все новые и новые гитлеровцы стягивались к району кладбища. Меня охватила тревога за судьбу защитников. Мучительно хотелось хоть чем-то помочь им.
