Альфред Рессел - По дорогам войны
У нас возникло подозрение, что вражеский наблюдатель сидит на башне костела в селении Бобровец и, когда наша пехота начинает выдвигаться к рубежу атаки, дает немцам сигнал. Стоило только пехоте осторожно подняться за холмом, скрывшим ее от противника, как тут же по ней открывался сосредоточенный перекрестный огонь с фронта и фланга. Откуда наблюдатель мог просматривать мертвое пространство, в котором находилось исходное положение наших частей? За хребтом виднелось только острие бобровецкой башни. Построение профиля показало, что оттуда исходное положение пехоты просматривается. Я приказал командиру 5-го тяжелого артиллерийского полка обезвредить наблюдателя. Непосвященному человеку трудно представить, как тяжело попасть из гаубицы с семикилометрового расстояния в небольшую макушку башни. С самого утра выделенное орудие вело огонь по башне, а ее макушка, невзирая на огонь, продолжала вызывающе смотреть вниз на нашу пехоту. Вражеский наблюдатель, видимо, чихал на нашу стрельбу. Раздосадованный неудачей, я ради шутки пообещал специальный приз в виде бочонка вина, который за мой счет выпьет победившая батарея. Это условие артиллеристы встретили с воодушевлением. От каждой батареи было выделено по одному орудию. Началось состязание. Не раз напряжение доходило до предела, не раз казалось, что снаряд попал в башню. Наконец башня загорелась и скрылась в дыму. Я так и не узнал, какая из батарей получила тогда победный приз.
Человек в бою
Четыре попытки прорвать вражескую оборону окончились неудачей. Корпус по-прежнему топтался на том месте, где остановился две недели назад. Потери росли. Тяжелые бои, лишения, неудачные попытки прорвать оборону грозили надломить боевой дух бойцов, особенно малоопытных новобранцев, которых в бригадах насчитывалось до 50 процентов. У некоторых бойцов нервы не выдерживали, и они искали избавления в смерти. Все это тревожило командование.
Причин неудач было много. Прежде всего, плохое знание противника, у которого были превосходно выбранные оборонительные рубежи, построенные в принудительном порядке местным населением. На обоих флангах находились отличные наблюдательные пункты, где обосновались фанатично преданные Гитлеру и фашизму наблюдатели. Противник хорошо замаскировался, передвижение в его стане было сведено строго до минимума. Наши НП не позволяли вести хорошее наблюдение за противником. Были у нас и многие другие недостатки. Атака с ходу таких позиций не могла привести к успеху. Ничего не дали и повторные атаки. Если бы провести хорошую разведку, она бы показала, что на всестороннюю подготовку наступления не следовало жалеть времени.
В Смречанах и Жиаре мне приходилось наблюдать новобранцев после атаки или минометного обстрела. Они не умели стрелять, маскироваться, вести ближний огонь. Взгляд у них был отсутствующий, испуганный. Они не способны были воспринимать происходившее вокруг. В их глазах я не смог увидеть ни спокойствия, ни уверенности в себе, ни доверия. Никогда не забыть их глаз. В них были лишь крайняя усталость, холод и страх. Эти люди боялись смерти и, прежде всего, своего страха. Они боялись, что не вынесут всего этого. И напрасно им говорили, что страх - это уже половина несчастья. Они .этому не верили. "Что их больше всего пугает? - думал я, в который ра.з встречая подобных людей в таком жалком виде. - Что оказало на них такое гнетущее впечатление и навсегда врезалось в память?.."
Им хотелось жить. Жить! Уйти с этого света не так-то легко. Попробуйте сказать юноше, что он должен жить так, как тот, которого завтра убьют или которого постоянно поджидает смерть. Расскажите ему, что бой намного легче, чем мы себе это представляем, что вообще все на свете проще, если человек поглощен делом. Растолкуй-ка ты, человек в годах, примирившийся с самим собой и с людьми, все эти вещи молодым. Думаешь, они поверят и поймут?..
Над долиной Смречианки витал дух смерти. Четыре крупных наступления принесли много бед и страданий. Число воображаемых крестов росло. Над Жиаром, над Смречанами, в окрестностях Виталишовце царила гнетущая атмосфера гибели. И все же сквозь нее пробивался луч надежды, призывая к мужественной и самоотверженной борьбе тех, кто приходил на смену павшим...
* * *
Командование корпуса возместило потерю 3200 воинов, погибших в Дуклинской операции, мобилизовав 8 тысяч новобранцев. После краткого обучения новобранцев включили во фронтовые подразделения. Новое пополнение составляло почти 50 процентов личного состава пехотных бригад. Всего за период с 20 января до начала апреля было мобилизовано в общей сложности около 20 тысяч человек, преимущественно лиц словацкой национальности. Боевые качества этого массового пополнения фронтовых частей корпуса, вследствие ускоренной подготовки новобранцев, оказались недостаточными. Неискушенные и слабо обученные, бойцы после первых же безуспешных атак в суровых боях теряли веру в свои силы и вешали голову.
Февральская оборона
После неудачной четвертой попытки прорвать фашистскую оборону 1-й чехословацкий армейский корпус по приказу командования 18-й армии временно перешел к обороне, чтобы лучше подготовиться к будущим боям. Новые наступательные действия начались лишь 3 марта и продолжались до 11 марта.
Перед нами находились оборонительные позиции врага - узкая полоска родной чехословацкой земли, за которую мы сражались со 2 февраля. Дул сильный сухой ветер. Колючие ледяные иголки били в лицо. Ветер разогнал тучи. Небо стало голубым. Снег искрился под лучами солнца, а белоснежные кручи Липтовских гор и Низких Татр затянулись розовой пеленой. У подножия гор, угрожающе поднявшихся по обе стороны узкой долины Вага, торчали деревушки, засыпанные снегом. Вдаль, насколько хватало глаз, уходили заснеженные поля. Снегу намело по пояс, а местами и выше человеческого роста. Кругом царили тишина и великолепие.
И вот среди этой красоты, способной очаровать любого туриста и знатока природы, нам предстояло вступить в сражение, которому после Дукли суждено было стать самой крупной битвой в истории чехословацких войск. Но тогда мы еще не знали этого.
Оба фланга вражеской обороны прочно опирались на горные массивы, густо поросшие лесом, крутые и труднопроходимые. Охватить или обойти оборону противника не представлялось возможным. Огромные снежные заносы мешали и действиям разведывательных групп. Наши части оказались перед неотвратимой необходимостью - атаковать противника в лоб.
* * *
На фронте наступила гробовая тишина. Все свидетельствовало о том, что противник не намерен дешево отдавать свои позиции. Достаточно было также вспомнить ожесточенные бои под Липтовски-Градоком, у Подтуреня и в других местах полосы обеспечения немецкой обороны. Это особенно стало ясно после попыток прорыва, предпринятых 3, 5, 12 и 13 февраля, когда решительные атаки велись не против слабых вражеских сил прикрытия, а на упорно обороняемый район с хорошо организованной системой огня. 320-я немецкая дивизия была готова к боям.
