Илья Дубинский-Мухадзе - Орджоникидзе
На улице в Макеевке Серго останавливает пожилого рыжеусого человека.
— Здравствуй, Иван Гаврилович! Дочка поехала за границу?
— Поехала, вам спасибо!
Корреспондентский корпус отряжает своего представителя расспросить Ивана Гавриловича. Полный конфуз. Это же Коробов! Глава целой династии доменщиков. Первенец — Павел — начальник доменного цеха в Енакиево. Николай — ассистент академика Павлова. Младший — Илья — начальник печи в Макеевке, в том же цехе, где отец обер-мастером. Между ними отчаянный конфликт. Илья, во главе группы молодых инженеров, потребовал вести плавки на кислых шлаках. Кислые шлаки — легкоплавкие, жидкие, текут, как парное молоко… Съем металла намного увеличивается. Но смотреть надо в оба, как бы не пошел густой, "холодный" чугун. Тогда все расстроится, домна надолго закапризничает. После схватки на дискуссии в инженерном клубе Иван Гаврилович перестал здороваться с сыном, заявил, что с него хватит, он с завода уходит. Отставка взята обратно по просьбе Орджоникидзе. Знакомство у них близкое. Прошлым летом обер-мастер с супругой гостили у Серго на подмосковной даче.
Дочка Коробова пока ни при чем. С ней особый случай: трагикомедия. В самое неподходящее время — в медовый месяц — ее мужа-архитектора отправляли в заграничную командировку. Молодая горько расстроилась. Отец, беспощадный к сыновьям, совсем не мог выносить слез дочери. Втайне от всех домашних он поделился неожиданным горем е Орджоникидзе. На третий день ответная телеграмма:
"Письмо твое, Иван Гаврилович, получил. Спасибо за душевное доверие. Заграничный паспорт дочери выписан. Желаю молодоженам счастливого пути. Серго".
В вагоне Орджоникидзе угольщики. Молодой инженер не очень смело говорит:
— Следовало бы подумать о механизации погрузки угля на конвейер. Очень тяжелый и неблагодарный труд.
Голоса:
— Какой прыткий! Даже за границей нет еще механизмов, которые бы справлялись с погрузкой угля.
Серго вскакивает. Очень сердито:
— Ну и что же? Кто должен больше думать об облегчении труда рабочих: мы или капиталисты?!
Диктует приказ:
— "До конца года выпустить семьдесят экземпляров экспериментальных машин для механизации погрузки угля".
Серго вызвал из Ленинграда своего давнишнего знакомого Сергея Соболева. В 1923–1924 годах Сергей работал в Тифлисе секретарем Закавказского крайкома комсомола. Сейчас он директор большого известного завода.
В последние недели завод медленно, неаккуратно выполняет важный правительственный заказ.
— Сколько вам ("вам" в устах Серго плохой признак. Людям, к которым он хорошо относится, говорит по-дружески "ты") еще надо время?
Соболев называет свой срок.
— А как быстро может выполнить такой заказ Япония?
— В Японии сделают на месяц-полтора быстрее.
— Возвращайтесь на самолете в Ленинград. Созовите заводское собрание, передайте рабочим наш разговор. Они вам объяснят, что при своей пролетарской власти, на своих советских заводах трудиться надо намного производительнее, чем в любой капиталистической стране… Вдвоем с Кирычем воспитывали тебя, а ты что?
Соболев, не подымая глаз, бредет к двери. Серго вдогонку:
— Когда японцев обгоните, сразу сообщи в нашу газету "За индустриализацию".
Семушкин докладывает Серго, что, "придя в себя" после вчерашней большой взбучки, заданной ему наркомом, директор завода "Манометр" представил серьезные оправдательные документы. Вины его перед нефтяниками нет. Просто, растерявшись под напором наркома, запутался в своем "экспромтном" объяснении.
Серго заливается краской. Должно быть, вспомнил, что назвал не в меру робкого директора шляпой.
— Семушкин! Вне всякой очереди телеграмму. Запиши текст: "Приношу свое глубокое извинение. Народный комиссар тяжелой промышленности Орджоникидзе". Обязательно копию в горком партии.
Обычный просмотр копий приказов, изданных директорами заводов.
В совхозе отдела рабочего снабжения "Красного треугольника" уволили агронома за прогул.
— Не может быть, чтобы человек не хотел работать! — говорит Серго начальнику главка. — Узнайте, в чем дело.
Запрос в Ленинград. Ответ: агроном не выходил на работу. Уволили. Потом выяснилось — у него болела жена, не с кем было оставить. Ему предложили восстановиться, но он обиделся и отказался.
Распоряжение Серго: "Пригласите агронома ко мне. Не забудьте дать денег на дорогу, только поделикатнее…"
Ошалелый агроном, едва войдя в кабинет наркома, выпаливает:
— Простите, я никак не могу понять, откуда вам известно о моем существовании. Я ни к кому не обращался.
Новый танк на испытаниях. Сразу за городской чертой Серго подает фуражкой командиру тайка сигнал остановиться. Вылезает из своего "паккарда", забирается в танк. Механику-водителю успевают шепнуть, чтобы он не развивал максимальной скорости, следил за дорогой, избегал ухабов. "У наркома одна почка и больное сердце…"
Проходят несколько минут. Серго заподозрил неладное, учиняет допрос. Водитель признается, что танк может идти в три-четыре раза быстрее, но "не приказано".
— Слушай мой приказ: веди машину так, чтобы она могла показать себя с лучшей стороны.
На завод Серго возвращается в танке. Довольный, направляется в цех сборки, делится своими впечатлениями.
— Теперь могу подписать постановление правительственной комиссии: "Хороша машина!"
В Кисловодске у нарзанного источника к Серго и Зинаиде Гавриловне подходит худой, густо заросший, беспокойно озирающийся человек. Торопливо, сообщает:
— Все зависит от вас…
Серго протягивает ему руку.
— Пойдемте с нами, пообедаем вместе, поговорим.
Уже потом человек представляется — геолог Борис Орлов.
После окончания Нозочеркасского политехнического института он отправился в горы Кабардино-Балкарии искать молибден. В Ущелье ветров — Тыр-ныаузе (по-кабардински) — Борис встретил выпускницу того же института Веру Флерову. В студенческие годы они были едва знакомы. А в горах, связанные одной мечтой, деля пополам лишения и надежды, сразу сблизились, вспыхнула любовь. "Вернемся в город, справим свадьбу".
Пока что они карабкались все выше и выше. Вспугивая орлов, кирками врубались в гранит, на плечах втаскивали на вершины взрывчатку, потом, едва дождавшись, покуда отгремят, взрывы и рассеется едкий дым, перебирали кровоточащими руками сотни тонн скальной породы. Тяжелый обломок с густыми молибденовыми прожилками стал самой желанной наградой.
Под вечер Вера и Борис на крыльях любви и успеха неслись в долину. Ураганный порыв ветра — он всегда мечется между скалами, нехотя расступившимися под напором вспененных вод реки Баксан, — перевернул веревочный мостик. Борис успел схватиться за поручни. Веру с ее тяжелым рюкзаком, заполненным драгоценными образцами, швырнуло в поток. Она разбилась о камни. Насмерть! Накануне свадьбы…
