Лев Андреев - Янгель: Уроки и наследие
Молва такую информацию делает очень быстро общеизвестной. Об этом пишет в своих воспоминаниях начальник планового отдела М.Я. Виноградов:
"Помню, как однажды в моем присутствии в кабинет Михаила Кузьмича, приоткрыв дверь, очевидно, удачно миновав секретаря, заглянул рядовой работник одного из производственно-лабораторных подразделений. Явно смущаясь, он робко спросил:
— Разрешите?
Михаил Кузьмич, в это время рассматривавший принесенный мною документ, приподнял голову, внимательно посмотрел на непрошеного посетителя и спокойно ответил:
— Войдите.
И, не отрывая взгляда от вошедшего, спросил:
— Что Вы хотели?
Вошедший молодой человек, явно смущаясь, начал скороговоркой:
— Михаил Кузьмич, при демонтаже стенда нам приказали резать конструкции автогеном, а не разбирать…, а ведь можно… они еще могут пригодиться вторично…
И, несколько смутившись, замолчал.
Главный доброжелательно улыбнулся и спросил:
— А Вы начальнику отдела докладывали?
— Докладывал.
— Ну что же он Вам на это ответил?
Вошедший вяло и безнадежно махнул рукой и промолчал. Продолжая внимательно рассматривать смутившегося парня, Михаил Кузьмич деликатно, несколько извиняющимся тоном сказал:
— Сейчас я занят. Вы можете зайти ко мне завтра после окончания работы? Я хотел бы выслушать Вас более подробно.
После этого он спросил фамилию посетителя и записал в настольном календаре. Посетитель от удовольствия расплылся в улыбке и с готовностью бойко ответил:
— Спасибо, я обязательно зайду!
И торопливо и бесшумно выскользнул за дверь.
Внимательно наблюдал я за этим любопытным диалогом академика с рядовым техником и думал:
"Удивительно! Столь занятый и сосредоточенный руководитель (а он рассматривал сверхсерьезный документ) без единой нотки неудовольствия переключился на беседу с неожиданно появившимся человеком и проявил при этом столько такта и внимания".
В этом характерном эпизоде, как в зеркале, отражаются истоки популярности М.К. Янгеля не только в конструкторском бюро, но и среди гражданских и военных смежников и даже просто тех, кому приходилось сталкиваться с ним.
"Не всякого начальника, — подчеркивает военный испытатель М.И. Кузнецкий, — ждали на космодроме так, как ждали Янгеля. Он всегда приезжал с новыми идеями и планами в развитии ракетной техники, хорошо знал ее состояние в стране и за рубежом. Он считал своим долгом поделиться с военными испытателями, рассказами о проводившихся в Москве мероприятиях по вопросам обороны. Главный лучше нас умел определить из директив Правительства те задачи, которые стоят перед КБ и полигоном. Несмотря на огромную занятость активно участвовал в жизни космодрома".
"…Главного можно было встретить на строящихся объектах, — продолжает военный испытатель А.М. Коган, — стартовой позиции, заседаниях Государственной комиссии, различных совещаниях со смежниками, беседующим с рабочими, строителями, испытателями и другими рядовыми и руководящими сотрудниками. И где бы он не появлялся — этот стройный, худощавый, я даже сказал бы застенчивый, но уверенный в себе человек, — он был везде доступен для любого сотрудника".
"Очень часто видели мы Главного конструктора в зале монтажно-испытательного корпуса, — как бы невольно подключается к обсуждаемой теме еще один военный испытатель — С.А. Вовченко. Мне кажется, что ничего в манере его поведения или внешности не выдавало в нем выдающегося конструктора. Все было до обыденности просто, хотя мы прекрасно знали, кем он является…
Его личные черты, замеченные нами, скромность, простота, корректность, уважение к человеку, независимо от его должности и положения, ответственность за людей и дело, не могли не оказать влияние на наш большой коллектив, на тот климат, который и после его смерти был у нас".
М.К. Янгель не любил рекламы, как и излишней торжественности, органически не терпел помпезности.
"Впервые я увидел Михаила Кузьмича на 41-й площадке, — вспоминает военный испытатель П.И. Мартынов. Поразило, помнится, меня то, что этот "живой" Главный конструктор никак не вписывался в существовавший в моем сознании книжный образ. Не чувствовалось в нем ни величия, ни сознания своего особого положения, ничем особенным не выделялся он из своего окружения. Конечно, величайшие озабоченность, ответственность за подготовку к испытаниям первого образца ракеты едва ли могли оставлять место мыслям: а как он выглядит со стороны? Но, думаю, причина не в этом. У меня сложилось убеждение, что это его обычное, нормальное состояние. Отсутствие намека на позу, высокомерие, а уж тем более грубости".
"Мой начальник, — пишет военный врач космодрома В.С. Хрустиков, — знакомя с обязанностями во время проведения испытаний ракетной техники, привел меня на стартовую позицию. Неподалеку, от нас остановилась "Волга", и из нее вышел просто одетый, высокий мужчина. Мне показалось, что это приехал рабочий человек, но по поведению находившихся на площадке людей, понял, что приехал какой-то начальник. К нему подошел полковник и стал докладывать о состоянии работ.
— Кто это? — спросил я.
— Это главный конструктор Михаил Кузьмич Янгель, — улыбнувшись ответил мой шеф".
А вот еще характерные наблюдения.
"Один раз перед заседанием Государственной комиссии по испытаниям ракеты представитель министерства буквально не находил себе места: через десять минут надо докладывать согласованные данные, а он их не знает. В это время увидел, что по коридору идет на заседание М.К. Янгель. В расстроенных чувствах, не найдя другого выхода и понимая, что это не совсем корректно, представитель министерства рискнул обратиться к Главному:
— Михаил Кузьмич, сейчас Госкомиссия, а я не знаю, что докладывать.
М.К. Янгель дружески обнял его, отвел в сторону и сказал, что надо доложить. Не выслушивая в свой адрес благодарственных слов, он пошел дальше. Надо было видеть этого счастливого человека, который с радостью произносил:
— Я еще не видел таких людей. Не знал и не думал, что они могут быть в лице Главного".
Группа специалистов днепропетровского Южного машиностроительного завода, — вспоминает ведущий конструктор В.В. Кошик, — участвовавшая на полигоне в подготовке к пуску ракеты во главе с главным инженером Г.Г. Комановым, в выходной день решила поехать в райцентр Казалинск за покупками — казахстанскими сувенирами. Зашли в магазин, а там чего только нет: ковры, пиалы и много других национальных изделий. Но для того, чтобы купить по существовавшим тогда правилам, надо было что-то сдать взамен — шерсть, мясо или другие продукты питания. В общем то, что производится в сельском хозяйстве в этих краях.
