Вячеслав Фетисов - Овертайм
Есть какие-то особые моменты в судьбе, о которых говорить трудно. Ты добился того, чего сотни тысяч, отправившись в путь вместе с тобой, сделать не смогли. По разным причинам: не захотели, сил не хватило, судьба не сложилась…
Начал искать Вовку Константинова и долго не мог найти — он где-то в куче кувыркался. Вытащил, обнял, он такой счастливый: «Мы выиграли. Слава, мы выиграли для тебя, для тебя и для Игоря, вы так много сделали для нас, спасибо вам».
Наконец начали вручать Кубок. Мы с Игорем стоим рядом, и я говорю: «Игорь, если Кубок дадут кому-то из нас, может быть, повезем его вместе?» — «Конечно, вместе».
Капитан «Детройта» Стиви Айзерман, получив Кубок, должен передать его следующему по значению игроку в команде (это ритуал, которого я не знал). Стиви потом мне признался, что долго думал, кому передать. Смотрю — он подкатывает ко мне и вручает Кубок. Я Игорю сказал: «Поехали!» Многие мне потом говорили, что этот миг был самым трогательным в этой церемонии; двое хоккеистов, которые прошли огромный путь, открыли дорогу русским игрокам в НХЛ, — вместе и с Кубком. Такого еще не случалось, чтобы сразу двое прокатились по «кругу почета».
У меня есть две фотографии с Кубком. Одна нравится мне, другая — жене. Первая снята, когда я еще на льду — взял Кубок, улыбка на лице пополам с усталостью. А та, что нравится Ладе, снята в раздевалке. Прошел уже, наверное, час после торжественной церемонии, а столько на лице написано счастья и гордости! В общем, две совершенно разные фотографии.
Больше всего, конечно, запомнилось: проезжаешь вдоль трибун с Кубком и видишь двадцать тысяч сошедших с ума от радости болельщиков. Мне никогда не приходилось переживать такого, потому что сборная Союза большей частью выигрывала за границей, где всегда все болели против нас. Приезжаешь после победы домой, родственники встретят тебя в аэропорту, потом официально примут в ЦК ВЛКСМ и, может быть, в ЦК КПСС… А тут ты видишь рядом людей, которые за тебя болели, радость и счастье на их лицах и понимаешь, что победил не только для себя, для своей семьи, но и для всех них.
Не знаю, сколько народу набилось в раздевалку — двести, триста, четыреста? Шампанское рекой, операторы от двадцати телекомпаний, друзья, родственники. Все жены игроков пришли, кто-то даже перед этим и на лед вышел. Я искал Ладу, но не мог найти ее в этой толпе обалдевших от счастья людей. Наконец она появилась. Обнялись. Когда мы проиграли «Нью-Джерси», она так рыдала, что я ее еле успокоил. А тут вижу, снова плачет, но совсем по-другому — от счастья. Я сказал: «Вот видишь, мечта осуществилась».
Сидели в форме, мыться пошли, наверное, в три часа ночи, на пресс-конференцию я, как и все, на коньках отправился.
Потом, когда наконец переоделись, поехали в ресторан «Биг дэдис», там устраивалась торжественная встреча для команды, для наших друзей и родственников. Обычных посетителей не впускали. Мы гуляли до семи или восьми утра. Крис Дрейпер вообще приехал в ресторан в форме, он так и не успел переодеться. Было много тостов, пили шампанское прямо из Кубка. Пришел домой — пиджак весь в шампанском, прическа — сплошные кудри. Оказывается, хорошее средство для завивки без бигуди — голову шампанским мыть.
Когда мы с Ладой ехали домой, я позвонил из машины отцу в Москву. Отец расплакался. Я хотел, чтобы он приехал на финал, но он отказался: «Мы с матерью пошли на финал с «Нью-Джерси» — вы проиграли. Боюсь сглазить, буду смотреть игру по телевизору».
Дома нас ждали дети наших приятелей из Нью-Йорка, которых родители прислали финал посмотреть. Пришли соседи. Теща тогда гостила у нас. Она награждение смотрела по телевизору, на игру не пошла, осталась с внучкой. Лада ей позвонила: «Мама, мы выиграли!» Она отвечает: «Знаю, видела, скажи Славе, чтобы по телевизору не выступал, он, наверное, уже пьяный». А много ли надо? Достаточно пары глотков шампанского после такой игры, и ты уже выглядишь, как после дюжины бутылок… Соседи написали и повесили на своем доме плакат: «Мы верили в победу!»
ЛАДА: Все были так уверены, что они выиграют Кубок в четвертом матче, что не хотелось сглазить и лишний раз об этом говорить. Но иногда подкрадывалась мыслишка: ребята все-таки в таком напряжении — вдруг сорвутся? Но уж точно никто не сомневался, что пятую игру, даже там, в гостях, они не проиграют. Но очень хотелось, чтобы они получили Кубок дома, в Детройте. Они вели 1:0, затем 2:0, и было одно только желание — чтобы не пропустили, не проиграли.
Когда же все кончилось, когда мечта стала реальностью, на стадионе творилось такое, что передать словами невозможно, чтобы понять, надо было там находиться. У всех слезы, все кричат, обнимаются, прыгают. Все одеты в красно-белые майки и свитера, то есть в цвета «Ред Уингз».
Начались всеобщие объятия, мои волосы зацепились за бриллиантовую сережку, и она вылетела у меня из уха. Сережка — подарок Славы. Моя подружка Лори, с которой я пришла на финал, потерю заметила и стала шарить по полу, а все ее спрашивают: «Что случилось?» — «Лада серьгу потеряла». Там, где мы сидели, эти два места на стадионе — наши уже на протяжении двух лет. Все, кто рядом, в основном ходят по абонементам, то есть люди не меняются, вокруг одни и те же лица и все между собой знакомы. Два ряда внизу и два наверху кинулись искать серьгу. Самое интересное, в этой суматохе нашли за две-три минуты. Когда Стив Айзерман передал Славе Кубок, у меня так слезы лились в этот момент, что я все видела через пелену, как в тумане. Все поздравляли друг друга, меня, кто рядом — обнимали, хлопали по плечу. Город столько лет ждал победы, и главное — ребята уже два раза так близко подходили к Кубку.
Я спустилась вниз к раздевалкам, даже не обратила внимания, что на лед уже кто-то из жен вышел. Стою там, где обычно мужа после игры жду. Слава бежит ко мне, еще мокрый после игры, пот пополам с шампанским: «Я тебя ищу, все уже празднуют, что ты здесь стоишь?» Мне казалось неприличным сразу в раздевалку бежать, а там уже такое творилось! Дышать невозможно, толкотня, как в московском троллейбусе в час пик, человек пятьсот! Как они все в раздевалке уместились? Еще и телекамеры, журналисты, встать негде, а Слава через всех прорывается к Кубку. Поставили посередине помост и на него водрузили Кубок. Слава меня затаскивает на помост: «Давай держи, мы его выиграли». И естественно: «Пей из Кубка». — «Осторожно, не облей!» — «Пей, тебе говорят». Слава на меня чашу поворачивает: «Пей». Я стараюсь аккуратно, а он еще больше наклоняет: «Пей» и на меня все выливает: «Да пей же, мы выиграли». Я ему: «Выиграли, Слава, выиграли, но костюм…» А я на финал оделась торжественно, костюм себе новый купила. Светлый. Вижу, все вокруг уже в шампанском. И выпить из Кубка хочется, и костюм жалко. На этот помост все камеры нацелены, нельзя увернуться, но если бы не они, клянусь, не пила бы. Он: «Да пей наконец, я тебе новый куплю!» Я: «А, тогда пожалуйста».
