Вилем Балинт - Жизнь в родной земле
— А приходилось вам видеть голодающих и умерших от голода, — прерываю жуткий и обстоятельный рассказ своего советского знакомого.
— И-и! Сколько еще!.. В Азове одно время столько было голодающих и умерших от голода, что просто ужас! Умерших не успевали хоронить. Большею частью это были колхозники из окрестных сел и станиц. Всю трагедию, свидетелем которой я тогда был, нет сил и способности вам передать. Бывало, проходил по улице, — под забором лежат до кости высохшие люди с протянутыми руками и, еле-еле слышным голосом, тянут: «Ой, родименький, дай хочь крыхточку хлебушка, хочь корочку, хлебушка дай дядинька, не ел я ничего уже целую неделю, не дай, родименький, умереть с голоду, Бог тебя вознаградит… ой, дай, Христа ради чего-нибудь, умираю совсем…»
Этот слабый, но душу раздирающий вопль умирающих под советской властью и до сих пор слышу, как жуткий обвинительный акт большевицких злодеяний. Это до сих пор не могу забыть. А сколько народу погибло на всяких свалочных местах, на всяких отбросах и мусорных ямах!
* * *На нашей питательной фабрике было, например, специальное место, куда сваливали отбросы, сор, кости и т. д. Конечно, все, что мы выбрасывали, за ночь исчезало. Однажды на фабрике готовили пищу из рыбы… Отбросы из рыб, главным образом кости, были, по обыкновению, выброшены на свалочное место. Представив теперь наш ужас, когда на другой день утром нашли на этих отбросах несколько человеческих трупов. Оказывается, что голодающие люди поели все эти рыбьи кости и в таком количестве, что это вызвало немедленную смерть.
Я и моя семья, благодаря тому, что я лично работал как раз на питательной фабрике, голодное время пережили сравнительно благополучно и остались живы. Но память об этом жутком времени осталась в моем семействе навсегда: оба старших моих сына от того времени стали заиками. Почему стали заиками? Было дело старший, Петя, ходил в школу. В один прекрасный день, как всегда отправился в школу. «В это, время как раз начали появляться в нашем городе голодающие. По пути мальчик встретил человека, высохшего от голода до костей. Ребенок, конечно, очень испугался, приняв этого несчастного человека за Смерть. От страха бросился бежать в первую боковую улицу. А тут ему снова попадается человек, но уже от, голода невероятно распухший. В немом ужасе ребенок остановился и не мог дальше бежать. Необыкновенно толстый человек шел-шел, а потом на его глазах упал, некоторое время конвульсивно еще весь дергался. Когда ребенок от первого впечатления ужаса очнулся и приблизился к лежащему, то тот уже был мертвым… Первый встреченный, как живая смерть с косою, а потом вид умирающего другого человека, встреченного Петей на пути, так подействовали на ребенка, что, когда прибежал домой долгое время не мог совсем говорить. Думали, уже, что останется на всю жизнь немым. Слава Богу, отделался лишь тем, что остался с тех заикой. С младшим сыном могло дело окончиться хуже. Однажды жена послала Колю через улицу к соседям отнести кусок хлеба и кое-какие другие продукты из украденного мною с питательной фабрики. Когда ребенок переходил улицу, к нему подскочил неизвестный парень, тоже от голода как скелет, с ножом в руке, и хотел зарезать ребенка, но это ему не удалось. Мальчишка наш, бросив все, вырвался и прибежал домой, онемев от ужаса. Отделался счастливо, но, как видите, тоже заикается с того времени… Да! Нечего сказать — жизнь веселая и счастливая, — закончил мой информатор с грустью и усталостью на лице.
9. Тихорецкое восстание
Меня интересует, что знает человек, приехавший с Родины о Тихорецком восстании. Задаю вопрос:
— А скажите, пожалуйста, что вам известно о восстании казаков на Кубани и вблизи Тихорецкой в 1932 году, осенью?
— В это время я должен был скрываться несколько месяцев в Симферополе. После возвращения кое-что от своих знакомых и приятелей узнал об этом печальном событии только через несколько месяцев, а до этого питался только случайными слухами. В газетах об этом абсолютно ничего не писали. Ведь об этом тогда, начиная с 1928 года, все время писали, но знаете, как это все коммунисты населению преподносят? «Контрреволюция подымает голову, кулаки, остатки белых гадов» и т. д., а кроме того, начиная с 1928 года, как только начали вводить коллективизацию, целыми эшелонами увозили казаков и крестьян куда-то на север. Коммунисты говорили, что это для поселений на новых землях. Население как-то инстинктивно решило иначе, т. е. это «поселение», и считало это ссылкой на каторжные работы. А кроме того то, что случилось на Кубани в 1932 году, происходило непрерывно почти везде, правда — в меньших масштабах. Ведь и я лично с семьей едва спасся. В том колхозе, в котором работал, вблизи Азова, ночью неизвестно кто запалил все строения колхоза, так что спокойно спавшие колхозники едва спаслись кто в чем спал. Больше того, в том числе и ваш покорный слуга спасся в ночном белье. Все сгорело, и даже животные. Перед тем, как вступить в колхоз, я как бы предчувствовал недолговечность и несерьезность целого предприятия, а потому большую часть своих вещей оставил у родственников своей жены, в Азове, а поэтому легко снова стал на ноги. Остальные долго еще жили лишь в ночном белье. Председатель колхоза, коммунист, решил, что колхоз запалили кулаки. Началось всеобщее выписывание в селении кулаков. Везде были слышны крики, слезы и кровь лились рекой. ГПУ усердствовало. Многие поплатились головами совершенно невинно, многие были сосланы без всякого суда и следствия, просто административными мерами, на север, будучи предварительно до нитки обрубленными.
Само собою, разумеется, что все «кулаки» уже и тогда были очень бедными людьми. Эти были простые безграмотные люди. Многие из них даже не понимали, за что собственно их обижают, но так как никакой вины за собою не чувствовали, то на дело смотрели просто — «чортово наваждение», а на коммунистов, как на чортовых слуг. Поэтому также неудивительно и то, что пока члены ГПУ очищали хутор от «кулаков», одного из чекистов потеряли, который бесследно пропал. Видимо, он куда-то ночью пошел и один, а селяне и убрали его, как нечистую силу. А до этого председателя так хватили из-за угла в голову кирпичом, что тот вскоре умер.
И вот такие сцены разыгрывались во всем крае и думаю по всему СССР. Люди привыкли к повседневным душу раздирающим сценам. Для них самая жизнь как-то потеряла цену. Нервы и чувство человечности у подсоветских людей крайне притупились. Царствовал тогда там безграничный и узаконенный разбой и произвол. Никаких гражданских прав и человеческой справедливости там не существовало. И ясно, что — «око за око, зуб за зуб» широко применялся обеими сторонами и, одним словом, о довольно серьезном волнении населения и избиений коммунистов в большом масштабе у Тихорецкой, население узнало только после ликвидации восстания. В самый момент события не знало ничего, а эшелоны с высылаемыми хлеборобами считали за обычное и нормальное явление — кого тогда не высылали?!.
