Леонид Ашкинази - Человек, который дал имя Государству
И она началась — причем, как теперь иногда забывают — еще до истечения срока мандата и до провозглашения Государства. На рассвете 12 мая Арабский легион начал наступление. Решение о провозглашении государства было принято в ночь с 12 на 13 мая, в значительной мере — как вспоминали позже участники — под давлением Бен-Гуриона. 13 мая арабы захватили Кфар-Эцион и Кфар-Даром. 14 мая было провозглашено образование Государства Израиль. Название нового государства было предложено Бен-Гурионом. США и Советский Союз заявили о признании Государства Израиль. Войска окружающих его арабских государств начали наступление.
В эти дни Государство — один сплошной фронт. Но в нашу задачу не входит описывать тяготы войны, да и можно ли описать их так, чтобы тот, кто не видал их, что-нибудь понял? Наша задача — описать роль Бен-Гуриона. Он был политическим руководителем и главнокомандующим, причем эти роли переплетались — политические решения в значительной мере определялись военными возможностями. Согласитесь, имело ли смысл провозглашать Государство, которому суждено прожить 11 дней, — ведь 25-го по прогнозам командования Арабского легиона король Абдалла должен был вступить в Иерусалим. Так что надо было знать, что государство выстоит и, более того, убедить в этом товарищей. Ведь хотя Бен-Гурион был и первым, но политические решения принимались коллегиально.
Самым жутким днем была суббота 22 мая. Пала Беер-Шева, Арабский легион захватывал один за другим еврейские кварталы вокруг Старого города. Но 23 мая начало поступать оружие, в том числе самолеты. А 24 мая Бен-Гурион ставит перед генеральным штабом задачу — освобождение Иерусалима, удар по Ливану, Трансиордании и Сирии. Если после этого Египет осмелится воевать, бомбить Порт-Саид, Александрию и Каир. Наверное, штабисты опять крутили пальцем у виска…
Но, как это бывало не раз в нашей истории, не об одних внешних врагах у нас болит голова. Очень часто мы не можем договориться сами с собой. Дело в том, что 1 июня Менахем Бегин от имени Эцела подписал с временным правительством соглашение, согласно которому части Эцела входили в состав Хаганы. Но в середине июня в Израиль должен был приплыть корабль «Альталена», который вез оружие, закупленное Эцелом. И руководство Эцела вознамерилось получить оружие само и не передавать его Хагане. После соответствующего периода переговоров и "перетягивания каната" «Альталена» была обстреляна частями Хаганы и потоплена. Это была черная страница в истории Израиля.
Но и в дальнейшем Бен-Гуриону пришлось вести непрерывную борьбу за укрепление армии и превращение ее в такую, которую и должно иметь воюющее государство. Бен-Гурион хотел видеть на руководящих постах кадровых военных, ветеранов британской армии, но «партизанская» группа командиров не хотела уступать свои посты. Не следует думать, что они так уж сильно держались за свои кресла. Не в этом было дело. Просто они — как каждый из нас — полагали, что они лучше всех знают, как делать свое дело. А это не всегда бывает действительно так. Особенно, если само дело изменяется. Ведь учиться и переучиваться хотят и умеют не все. А уходить от дела не хочется. Это понятно и горько, а мораль здесь проста — учиться надо непрерывно, и все время осваивать что-то новое. Тогда мы всегда будем нужны нашему общему делу.
Восьмого июля египтяне перешли в наступление, но за прошедшее время в Эрец поступило большое количество оружия. Были проведены мобилизация и учения войск. Теперь инициативу перехватила израильская армия. Наступило некоторое равновесие сил, и было провозглашено прекращение огня. Это было, пожалуй, на руку евреям — так как время работало на них — оружие поступало, армия укреплялась. Но в политическом смысле дело обстояло хуже. ООН направила своего посредника, графа Бернадотта, для изучения положения и представления рекомендаций. Его рекомендации оказались проарабскими; впрочем, как это бывало и раньше, арабы с ними не согласились. Кстати — может быть, Западу имеет смысл разок попробовать действовать произраильски? Может быть, арабы это поймут лучше? Но, так или иначе, члены Лехи совершили покушение на графа — и вполне успешное. Воспользовавшись этим, Бен-Гурион решил добить сектантов и приказал Иссеру Харэлю (будущему главе Моссада, тому самому, который поймает Эйхмана) арестовать всех членов Лехи и разогнать Эцел. Что и было сделано.
Но он решил не останавливать свою деятельность по наведению порядка в армии. Следующим шагом была ликвидация штаба Палмаха — элитных частей, "острия штыка" Армии Обороны Израиля. Как и в случае с Эцелом, члены которого никогда не простили Бен-Гуриону историю с «Альталеной», так и ветераны Палмаха не простили ему роспуск их штаба. Возникает вопрос, следовало ли это делать именно в этот момент, по существу во время войны, или лучше повременить с перестройкой до мирных дней. Разумеется, в мирное время производить перестройку менее опасно. Но еще не известно, удалась ли бы она ему тогда, после войны. В условиях же военного времени он мог требовать единоначалия и срочного решения. Он решил рискнуть — и опять выиграл. Впрочем, цена каждого политического выигрыша — раздражение в окружающих. Оно копится, и в итоге политик сходит с политической арены.
В конце войны за независимость были также распущены палмаховские бригады, несмотря на обещание Бен-Гуриона, что это сделано не будет. Это вызвало такое недовольство, что большинство офицеров этих частей ушли из армии. Это серьезно понизило боеспособность армии — но уже после войны.
А пока что, воспользовавшись нарушением Египтом и Ливаном прекращения огня, израильские войска начали наступление и заняли всю Прибрежную равнину, включая Агидод и Ашкелон, а также Беер-Шеву, центральную Галилею и часть Ливана до реки Литани. Разумеется, Совет Безопасности ООН потребовал отхода Израиля с территорий, занятых после 14 октября, но Бен-Гурион тянул время и не отступал. Совет Безопасности постановил, что Израиль и арабы должны начать переговоры. Египет отказался, и Бен-Гурион счел, что надо провести еще одну операцию, чтобы Египет сел за стол переговоров. Операция была успешно начата, но вмешались Англия и США. Пришлось Израилю оставить Египет недобитым.
Теперь было необходимо навести порядок на границе с Иорданией и в Иерусалиме. Были начаты переговоры с Иорданией. Одновременно был взят Эйлат. В результате переговоров были подписаны соглашения о перемирии с Ливаном, Сирией и Трансиорданией. Наступила передышка.
А Бен-Гурион вплотную занялся проблемой алии. Он поставил задачу — за четыре года удвоить население страны. Виктория Мунблит позже напишет, что он сказал про репатриантов: "Это пыль. Они уйдут. Нам нужны их дети". При всем цинизме, при всей откровенности Старика сомнительно, чтобы он так высказался. Ведь проще простого было ограничить (неформально!) возраст въезжающих. Но это не было сделано, и за четыре года население возросло на 120 %. Люди жили в оставленных англичанами военных лагерях, брошенных арабами домах и сараях, наконец — в палатках. Люди жили в ужасных условиях, на грани голода. "Не раз жизнь всего ишува зависела от корабля с пшеницей или мукой. На уже устроенное население был наложен тяжелый налог. Впоследствии Бен-Гурион утверждал, что четыре первых года существования Государства были самыми великими годами в нашей истории со времен победы Хасмонеев над греками".
