Пьер Клостерман - Большое шоу - Вторая мировая глазами французского летчика
Поэтому сегодня днем собирались бомбить Триквиль и другие три аэродрома одновременно, В нашу задачу входило перехватить фрицев, которые к тому времени уже будут в воздухе, чего бы это ни стоило, и дать им хороший урок.
Там определенно будет дьявольская стычка.
Меня ждало разочарование: я должен был вести разведку. По этой причине я закатил сцену, топал ногами, кричал, что это несправедливо, фактически я показал себя с довольно плохой стороны. Как хороший разведчик, а также ради мира и спокойствия, Мартель позволил убедить себя взять меня своим вторым.
Невезение все еще преследовало меня. Мы едва миновали английское побережье, как мой топливный бак закончился - вероятно, из-за парового замка в загрузочной трубе.
Черт! Я отлично знал, что это шоу может увести нас далеко на юг к Ле-Гавру, до Руана или Евройкса. После боя, если он состоится, мне, без сомнения, может не хватить горючего.
К дьяволу со здравым смыслом. Я медлил!
Канал был закрыт туманом, но находиться на высоте 3000 футов, выше осадков было замечательно. Никаких признаков облачности. Уже на полпути от Ле-Гавра к Руану под слоем тумана можно было различить Сену, ползущую, словно большая серебристая змея.
Нарушая тишину в радио, голос авиадиспетчера зазвучал очень взволнованно:
- Алло, Тюрбан ведущий, Дональд Дак и его ребята уже в небе и напористо поднимаются. Вы не могли бы дать точную информацию на этот счет?
Дональд Дак - это прозвище, данное фон Граффу. Некоторые юмористы в первом отделе, должно быть, прозвали его так, потому что, как показалось, он говорил в нос, подобно творению Уолта Диснея.
Старый ублюдок был в курсе всех трюков и знал, что лучшей защитой была атака. Если бы мы упустили его, "марадеров" бы снова сбили!
Мушот, возглавляющий в этом шоу авиакрыло, был, как обычно, хладнокровен:
- Все в порядке, зона, сообщение принято и понято. Тюрбан ведущий вышел, - затем, ради себя: - Тюрбан и Гимлет, смотрите в оба!
С некоторой тревогой я заметил, что Мартель, ведущий наше отделение, незаметно уходил от остальной части эскадрильи и начинал подниматься. Скоро мы могли видеть только последнюю часть Тюрбанов в виде ярких точек, затерянных в голубизне неба.
- Подойди немного ближе, отделение Еллоу! Мушота, отдававшего приказ, прервал вопль
Гимлетов, летящих в 3000 футов над нами справа:
- Самолет Гимлета, ради бога, бей!
Это был старый Дональд Дак, прятавшийся на солнце со своей бандой пиратов и ожидавший, что мы пройдем, не заметив его. Парни из 485-й эскадрильи уже попались на этом, и лишь случайно один из новозеландцев увидел, как они идут. Он предупредил их, и они повернули, столкнувшись лицом к лицу с Дональдом Даком, так как он внезапно бросился на них со скоростью 450 миль в час.
Все произошло в один миг. Услышав позывные SOS от 485-й эскадрильи, Мушот с отделениям! Ред и Блю поспешили на помощь и пошли на восходящий поворот. Поэтому мы остались одни, в-5000 футов под основной схваткой.
Мартель заставил нас повернуть налево, и мы поднялись, чтобы принять участие в сражении. Вдруг я увидел дюжину "фокке-вульфов", идущих сверху из-под солнца прямо на нас.
- Еллоу, "фокке-вульфы", 11 часов!
Ведомые великолепным "Фокке-Вульфом-190А-6", полностью окрашенным в желтый цвет, отполированным и сверкающим, словно бриллиант, первые в их ряду уже проходили у нас слева, менее чем в тысяче ярдов от нас, и поворачивали к нам. В их длинных прозрачных открытых кабинах я достаточно отчетливо видел силуэты немецких летчиков, устремившихся вперед.
- Тюрбан Еллоу, давай атакуй!
Мартель уже нырнул прямо во вражеское формирование. С Еллоу-3 и Еллоу-4 мы тут же потеряли контакт, и они оставили нас в гуще водоворота желтых носов и черных крестов. На этот раз у меня даже не было времени по-настоящему испугаться. Хотя мой желудок и сжался, я мог чувствовать поднимавшееся внутри меня неистовое волнение. Это был настоящий бой, и я слегка потерял голову. Не осознавая этого, я подавал непоследовательные сигналы краснокожих к нападению и раскачивал свой "спитфайр".
"Фокке-вульф" уже поспешно уходил, оставляя после себя спираль черного дыма, а Мартель, не терявший ни секунды, подбил еще одного. Я сделал все возможное, чтобы сыграть свою роль и поддержать его, обеспечив ему прикрытие, но он был очень далеко от меня, и было трудно следовать за его бочками и поворотами Иммельмана.
Два немца незаметно подкрались и сели ему на хвост. Я открыл по ним огонь, хотя они были вне досягаемости моих орудий. Я упустил их, но заставил отстать от Мартеля и переключиться на меня. Вот мой шанс!
Я резко поднялся, выполнил полубочку и, до того как они успели сделать поворот на 180°, был уже там - на этот раз в удобной для прицела позиции за вторым немцем. Небольшое давление на руль направления, и они в поле моего зрения. Я не мог поверить своим глазам, необходим был лишь простой угол горизонтальной наводки, менее чем на 200 ярдов. Я быстро нажал на кнопку пуска. О-го-го! Весь его фюзеляж осветился вспышками. Моя первая очередь попала в цель, без промаха.
"Фокке-вульф" сразу же загорелся. Языки пламени извергались периодически из его пробитых баков, облизывая фюзеляж. Из густого черного дыма, окутавшего машину, то здесь, то там появлялись слабые отблески пламени. Немецкий летчик направил свой самолет в отчаянный поворот. В воздухе образовались два слабых белых следа.
Неожиданно "фокке-вульф" взорвался, словно граната. Ослепляющая вспышка, черное облако, после чего вокруг моего самолета парили осколки. Двигатель упал словно огненный шар. Одно из крыльев, оторванное пламенем, падало медленно, как сухой лист, показывая попеременно то свою нижнюю бледно-желтую поверхность, то верхнюю оливково-зеленую.
Я, словно ребенок, восторженно прокричал в радио о своей победе:
- Алло, Еллоу-1, Тюрбан Еллоу-2, я сбил одного, я сбил одного! Господи, я сбил одного из них!
В небе было полно "фокке-вульфов", преследующих меня, атакующих со всех сторон, яростно выпускающих трассирующие пули. Они не дадут мне уйти; ряд лобовых атак, трехчетвертные хвостовые части слева, один за другим.
У меня начала кружиться голова и болели руки. К тому же я задыхался, так как маневрировал "спитфайром" на скорости 400 миль в час, а его органы управления становятся трудноуправляемыми из-за большой скорости, и это сильно изматывает, особенно на высоте 26 000 футов. Я начинал задыхаться в маске и установил кислород на отметке "аварийная ситуация". Я ощущал лишь пульсацию во вспотевших висках, в запястьях рук и лодыжках.
Мой "спитфайр" держался храбро до последнего. Мы с ним стали единым организмом, как всадник и его хорошо тренированный боевой конь, а двигатель работал на пределе своих возможностей. Я благодарил "роллс-ройс", всех конструкторов и механиков, кто с любовью и профессионализмом чертил, создавал и собирал этот огромный точный инструмент.
