Николай Старшинов - Зарево над волнами
Докладывать пришлось уже на следующий день. Заместитель командующего Новороссийским оборонительным районом по морской части контр-адмирал Сергей Георгиевич Горшков слушал молча. Изредка кивал головой. Только было непонятно, одобряет он или сомневается. Тем не менее контр-адмирал не прервал меня ни разу. Когда я умолк, Горшков улыбнулся одними уголками губ.
- Лихо, очень лихо вы, товарищ политрук, наносили теоретические удары по вражескому гарнизону.
Я буквально опешил. Так готовился к докладу! Кажется, все до мелочей взвесил... Почти целую ночь просидели мы в кабинете Василия Пшеченко - он, я и комиссар Серавин. Вместе думали и передумывали. Василий Михайлович Пшеченко, хотя и являлся моим командиром, попросил:
- Будь другом, возьми меня на задание. Да, все считали план подходящим, помогали его уточнить и развить, а теперь...
- Видите ли, - как-то сухо и словно безучастно продолжал Горшков, теоретически можно без особого труда даже земной шар перевернуть. На деле все куда сложней. Допустим, вы достигли вот этого рубежа, - контр-адмирал отметил точку на схеме, выполненной Борисом Жуковым, - бесшумно подкрались к заставе и - осечка! Враг разгадал ваш замысел и успел упредить развитие событий. Я молчал.
- Действуйте, - тоном приказа отрезал контр-адмирал.
Вспомнился ночной разговор с Пшеченко и Серавиным. Отлично! Такой вариант мы предвидели.
Контр-адмирал внимательно выслушал, как будет действовать группа в новых условиях. Однако у него в запасе оказался еще добрый десяток самых неожиданных поворотов. Он так энергично изобретал способы противодействия, что можно было подумать, что Сергей Георгиевич и впрямь задался целью наголову разгромить нашу группу.
Слушал я, отвечал, а в душе, понятно, злился. Зато как пригодилось мне это отчаянное единоборство военный мысли там, во время схватки с настоящим противником.
- Видно, политрук, - сказал, переходя на ты, Горшков, - быть тебе строевым командиром. Со временем, конечно. А пока желаю боевого успеха. К слову сказать, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский план операции уже утвердил. Действуй!
Подготовка к операции началась.
Наш отряд состоял из трех боевых групп. Их возглавляли младший лейтенант Пшеченко, младшие политруки Алексей Лукашев и Иван Левин, который в последний момент узнал о предстоящей операции и очень рьяно просил взять его на "настоящее дело.
В отряд входили еще две группы: управления (под моим непосредственным командованием) и засады во главе с опытным воином, младшим сержантом Иваном Игнатьевым.
Разведчики, уже побывавшие на месте предстоящих событий в период выполнения предыдущего задания, вошли во все группы в качестве проводников. Среди них были старшины 1 статьи Жуков и Фетисов, младшие сержанты Роин, Зайцев, Ляшко и Сурженко, краснофлотец Бондаренко и другие.
В ночь с 17 на 18 октября 1942 года два "морских охотника" доставили наш отряд к месту высадки. Заглушили моторы. Спустили шлюпки. На них отправилась к берегу головная группа. Через некоторое время из темноты просигналили: "Все в порядке". Тогда катера подошли ближе к береговой черте и одновременно начали высадку.
Когда все сосредоточились на твердой земле, мы приступили к одному из наиболее смелых и дерзких элементов операции. По канату, закрепленному Борисом Жуковым на вершине отвесной скалы, бойцы поднимались вверх. Это происходило в семидесяти метрах от укрепленного узла гитлеровцев, в самом, казалось бы, неприступном месте, которое даже не охранялось.
К часу ночи весь отряд вышел на исходные позиции.
Вперед выслали наиболее ловких и находчивых бойцов. Им предстояло бесшумно снять часовых. Группа младшего сержанта Игнатьева расположилась в засаде у дороги, ведущей к Варваровке. Старшина 1 статьи Жуков повел бойцов к штабу. Его друг Сергей Колот занялся обрывом линий связи.
Точно в назначенное время в ночное небо взлетели одна за другой три красных ракеты - сигнал к атаке. К этому моменту все подготовительные мероприятия, предусмотренные планом операции, закончились. Наши три боевые группы по существу находились в расположении вражеского гарнизона между траншеями и землянками. Без единого выстрела краснофлотцы сняли двенадцать часовых. Проволочная связь была повсюду перерезана.
Атака длилась сорок минут. Боевые группы прошли, сметая все на своем пути, через оборонительный район и достигли моря. Лишь одному вражескому солдату удалось миновать цепи атакующих. Но и он далеко не ушел - наткнулся на группу засады, заранее обосновавшуюся близ дороги.
Между тем Борис Жуков "хозяйничал" в штабе укрепузла. Он сам снял одного за другим двух часовых. В дверях здания штаба оказался третий. А до сигнала общего штурма оставалось всего две минуты. Жуков пополз к часовому. Тот неожиданно повернулся и увидел разведчика. Исход дела решали доли секунды кто кого? Прежде, чем часовой успел выстрелить, старшина метнул в него свой кинжал. Часовой свалился. На шум, вызванный его падением, кто-то выскочил из помещения.
- Эх, наделал грохоту, - сквозь зубы процедил Борис, готовый к рукопашной схватке с врагом: ведь стрелять-то до поры нельзя.
И тут вверх взмыли сигнальные ракеты. Их появление развязывало руки можно открывать огонь Жуков бросился к окну прикладом автомата выбил раму и швырнул в штабную комнату гранату Вслед за ее взрывом краснофлотцы вбежали в дом. Из-за коридорного угла показался немецкий офицер. Бегущий рядом с Жуковым краснофлотец вскинул автомат, но Борис упредил его:
- Не стреляй!
Он бросился вперед, сшиб гитлеровца с ног. Завязалась свалка. Наконец, потный, раскрасневшийся старшина поднялся с пола.
- Вот так, - удивительно спокойно сказал он. - Это же "язык". Понимать надо. А ты, братишка, хотел в него из автомата пальнуть. За такие вольности в былые времена в церкви, говорят, подсвечниками били.
- Извиняюсь, товарищ старшина, - смущенно оправдывался обескураженный краснофлотец.
- То-то. Айда в штаб.
Он быстро собрал и связал в пачки штабные документы, карты, схемы. Взвалив эту ношу на плечи и прихватив пленного офицера, разведчики Жукова поспешили к месту посадки на катера.
Здесь уже собрались все.
"Морские охотники" подошли к самому берегу. Их команды вместе с бойцами боевых групп грузили захваченные у врага винтовки, автоматы, ручные и станковые пулеметы, различное военное имущество.
Прошло всего несколько минут и, разводя крутую волну, катера стремительно удалились от безмолвного берега.
Укрепленный узел оккупантов перестал существовать. Все произошло, как и намечалось планом. Удивляло нас только одно: почему на месте не оказалось ранее обнаруженной батареи? На этот вопрос нам ответил плененный Жуковым офицер - батарею перебросили под Новороссийск. Офицер говорил с трудом, то и дело хватался за грудь, надсадно кашлял.
