Сьюзен Хансен - Моя скандальная няня
— Да, миссис Овитц, — я слегка коснулась ее руки, — э… я Сьюзи.
Надо сказать, что я, пытаясь быть взрослой, старалась использовать свое полное имя — Сюзанна. Мне казалось, что так меня будут воспринимать более серьезно. Но… на самом деле я была Сьюзи… Настоящей Сьюзи!
Пока я шла за Джуди, я не могла не заметить, что практически на всех стенах висят картины. Их не было, пожалуй, лишь в ванной и на кухне. Так много картин я еще никогда не видела. Джуди сообщила мне, что у них есть даже галерея — на втором этаже над общей комнатой. Художников я не знала, за исключением одного. Кажется, это был настоящий Пикассо.
Глупая провинциалка во мне пронзительно вскрикнула: «Я никогда не была в таком доме!» В домах моих приятелей крышки унитазов были обтянуты искусственным мехом, а из бачков текла голубая вода. Кухня же считалась хорошей, если там хранилось большое количество замороженной пиццы, «Кул-эйд»[21] и «Читос». Единственные собранные реликвии, которые мне довелось видеть, принадлежали отцу моей подруги Мисси. Это была коллекция вещей в память о Джоне Уэйне[22], занимавшая всю общую комнату. Не исключено, что даже на плевательнице там красовалось изображение Дюка[23].
— Как вы, вероятно, заметили, Майкл — один из крупнейших коллекционеров произведений искусства в стране, — сказала Джуди, беря в руки одну из маленьких керамических статуэток животных и поворачивая ее к свету. — Эту Майкл привез из Африки. Вам приходилось бывать на сафари, Сьюзи?
«Еще бы! У двоих моих друзей нет даже кабельного телевидения, потому что туда, где они живут, не провели кабель. Зато мы то и дело летаем в африканскую саванну».
Лишь намного позже я пойму, что этот вопрос был первым сигналом, который я не приняла во внимание. Влиятельные и знаменитые, по крайней мере эти влиятельные и знаменитые, не имеют никакого понятия о том, как живет остальной мир.
Экскурсия продолжилась. Мы прошли мимо латиноамериканки в накрахмаленном белом форменном платье. Мы с ней обменялись улыбками, но нас не познакомили. Джуди скороговоркой сообщила мне график работы прислуги и добавила, что выходными у меня будут суббота и воскресенье. Сколько же людей обслуживает этот дом? Пока я заметила шестерых.
Она провела меня по лестнице наверх, чтобы показать комнату, в которой я буду жить. Расположенная между детскими, она была просторная и чистая, с двумя кроватями, накрытыми одинаковыми покрывалами персикового цвета. Кремовый ковер был слегка потерт, но зато в комнате был телевизор. И что еще лучше — ванная! Дома я и две мои сестры делили одну ванную комнату. И, Бог не даст солгать, это было нелегко.
В разгар моего ликования Джуди попросила меня спуститься вниз, в гостиную, для беседы. Она начала задавать вопросы о моей семье, и в особенности о маме, поскольку знала, что она прилетела сюда со мной.
Она хочет с ней встретиться!
Я уставилась на Джуди. Неужели это необходимо? Ведь мне уже почти девятнадцать. Я достаточно взрослая, чтобы выбрать работу самостоятельно. Или она хочет получше оценить меня, глядя на мою маму? Я чувствовала себя жеребенком, которого покупают — и покупатель непременно желает осмотреть зубы кобылы.
После некоторого препирательства, — должна же я была объяснить, что не собираюсь приводить маму на собеседование по поводу своей работы, — она проводила меня в комнату Брэндона, ее младшего сына, которому было всего шесть недель от роду. Когда мы вошли, Майкл как раз просил своего старшего сына Джошуа оставить младенца в покое. Очевидно, шестилетний мальчуган пытался вынуть братишку из кроватки. Тут же вертелась трехлетняя Аманда. Дети как будто сошли с обложек журнала! Красоту они унаследовали явно от матери. Джош был очень светлым блондином, а у Аманды были длинные густые волосы изумительного орехового цвета — мечта любой женщины.
— Джошуа, я не собираюсь повторять еще раз, — сказал мистер Овитц. — Положи малыша и познакомься со Сьюзи.
Джошуа обернулся ко мне без всякого интереса и снова потянулся к кроватке.
— Аманда, это Сьюзи, — сказала Джуди. — Мы думаем, она станет вашей новой няней.
Она еще не решила? Все ясно. Финальный тест — одобрение детей.
— Привет, Аманда, — живо сказала я.
Она робко улыбнулась, наполовину спрятавшись за мать.
— Здравствуй, Аманда, — снова поприветствовала я девочку, заглядывая за спину Джуди. — Очень приятно с тобой познакомиться.
Ладно, по десятибалльной шкале получила 5,5. Возможно. Мой последний шанс — малыш. Я подошла к кроватке.
Это было самое прелестное человеческое существо, какое я когда-либо видела. Несмотря на то что его домогался брат, он улыбался и радостно агукал. Я нагнулась, взяла его на руки и покачала, баюкая. Получилось отлично. Удача!
Было ясно, что это та самая идеальная семья из моих грез; новорожденный малыш, требующий ухода, оживленный дом с тремя детьми и горничная на всю рабочую неделю.
— Какое чудо! — сказала я и посмотрела на Джошуа. — Иди-ка сюда, давай садись в это кресло. Вот так нужно держать твоего братика.
Я осторожно положила малыша в его руки.
— Головка должна быть тут, на твоем локте. — Я подложила подушку под руку Джошуа, на которой лежал Брэндон.
Майкл и Джуди стояли в сторонке и наблюдали. Кажется, они довольны. Наконец Джуди спросила:
— У вас есть вопросы?
И тут в моем мозгу возник полный провал. Пусто! Пусто.
— Вы их шлепаете? — вдруг вырвалось у меня. «Что я такое ляпнула?»
Наступила неловкая тишина, а затем Майкл расхохотался:
— О да, я их луплю! Регулярно!
О Боже. Я ведь только хотела сказать, что не согласна с таким методом.
Но я этого не сказала. И не спросила, какой дисциплинарной стратегии они придерживаются в воспитании детей. Если таковая вообще существует.
И конечно, я не спросила про контракт, сколько часов в день я буду работать, за что должна отвечать и как будут оплачиваться мои сверхурочные. Я не спросила даже, будет ли у меня медицинская страховка.
Я не спросила ничего.
Теперь, вспоминая прошлое, я понимаю, что они, без сомнения, сочли меня более чем наивной. И скорее всего не по оплошности не вспомнила о контракте. Я полностью соответствовала роли, уготованной мне в их воображении. Доверчивая девушка из маленького городка, чья единственная забота — здоровье их детей. Деньги, условия работы — кого это волнует? Ведь прислуга работает главным образом из желания полностью посвятить себя созданию чьего-то комфорта. И это исключает любые проявления равноправия или уважения в отношении к ней.
