Иван Демьян - 15 ветреных лет
Все являлось мне одновременно, в одной гармонии. Текст как выражение этой гармонии. Вместе со словами в моей голове появлялись ритм, бит, другие звуки. Едва я начинал работать над какой-то песней, сразу чувствовал, что она уже внутри меня и нужно только помочь ей обрести более четкую форму. Я стал приглашать в гости друзей и играл для них. Как когда-то мама, я не объявлял, что пою песни своего сочинения: хотел узнать объективное мнение. Ребята, которые увлекались русским роком, интересовались: «Чья это песня? Что за проект?» Это была главная похвала, я понял, что двигаюсь в правильном направлении.
Подготовив первые песни, я начал искать в Таловой музыкантов. Все происходило быстро, и уверенность внутри только нарастала. Я не сомневался, что заинтересую местных музыкантов своим творчеством, и разработал план действий: мы записываем альбом, а потом обязательно едем в Москву его продвигать. Эта идея тоже пришла мне откуда-то свыше.
В Таловой информация о музыке была в дефиците. Местного радио не было, работало только два национальных телеканала, и о музыкальных новинках все узнавали из передачи «Доброе утро». Отыскать единомышленников получилось не сразу: я хорошо знал только тех, кто занимался автомобилями. Но потом музыканты нашлись. Оказалось, что хозяин магазина, куда я иногда заглядывал, Эдик, обустроил дома настоящую небольшую студию. Я предложил ему попробовать поработать вместе, он согласился. Стояла зима. В первые дни Нового года я пришел к Эдику, чтобы записать песню. Там я встретил Андрея по прозвищу Саид, который играл с Эдиком в одной группе. Получалось, что нужные люди уже давно были рядом — просто следовало хорошенько присмотреться.
Я спел несколько своих песен, музыканты переглянулись и поинтересовались: «Это ты, что ли, написал?» Эдик сразу согласился помочь мне в творчестве. Мы записывали песни, Эдик создавал «минусы» в компьютерных программах, в которых я на тот момент совершенно не разбирался. Я напевал ему отдельные партии каждого инструмента, даже без музыкального образования мне все давалось довольно легко. Потом мы подумали, что бас-гитару лучше записать вживую, и позвали Саида. После первой совместной репетиции мы решили играть втроем, и так родилась моя первая группа.
Встал вопрос: как назвать команду? Я был очень озадачен, не спал целую ночь. В голову не приходило никакого названия, кроме как «Религия». На следующий день я объяснил ребятам свою идею: «Мне словно с неба все рухнуло. Кто-то одарил пониманием того, что музыка — моя религия. Давайте так и назовем группу». Они поддержали. Мы отдавали себе отчет в том, что кто-то может не понять этого названия, кто-то может издеваться над ним. Но все-таки мы стали «Религией».
Почти сразу мы начали играть на дискотеках. Брат Эдика работал в этой сфере. Он помог с аппаратурой и пристроил выступать на местных мероприятиях вроде Дня города или Дня сельского хозяйства. Мы играли, где только могли, чтобы как можно больше людей узнало о нашем проекте. В скором времени получилось сделать свой первый сольный концерт, все зрители остались довольны. У нас даже появились первые фанаты, которые приходили к дому Эдика послушать через окно, как мы репетируем.
Я постепенно отходил от дел в автомастерской. Некоторое время занимался только закупкой деталей и оборудования. В конце концов, понял, что хочу полностью посвятить себя музыке. Я продал работникам основные инструменты, а прочее просто раздарил. Хобби стало работой, а работа — хобби. Нужно было двигаться дальше.
Моя сестра Клава к тому моменту вышла замуж за писателя Илью Деревянко и жила в Подмосковье, в Долгопрудном. Ранней весной я решил, что пора наведаться к ней в гости. Это был не простой визит. Я собирался взять с собой записи лучших песен, потому что чувствовал: должен найтись человек, который поможет нашей группе.
В Москву собралась целая экспедиция. Мы с музыкантами и друзьями из автосервиса поехали на одной машине, еще на двух нас сопровождали знакомые ребята. Отправились через Калугу — водитель сказал, что там живет его родственник, баянист, который очень хорошо впишется в наш музыкальный коллектив. Было еще холодно, машины ломались. Ребята оказались не готовы к такому путешествию, поэтому на половине пути они развернулись обратно. Ну а мы с музыкантами не хотели отступать и поехали знакомиться с баянистом.
Человек, живущий творчеством, должен быть готов к всевозможным неурядицам, которые встают на его пути. Я это называю «потусторонним прессингом». Темные силы видят, что ты хочешь донести массам что-то светлое, доброе, и начинают устраивать препятствия, вынуждают отказаться от любимого дела. Кто-то устает от этого, не борется, увлекается другой профессией и уходит из мира творчества. Но если даже в самых сложных ситуациях продолжать верить в свое дело, если показывать бесстрашие, то потусторонние силы отступают. Правда, лишь на время, а потом устраивают тебе новые испытания. Приходится запасаться большим терпением. Первое приключение — безобидное, но неприятное — настигло нас уже в Калуге.
Мы приехали в этот город, ночь провели в общежитии, где обитал баянист. Его звали Юра, и он оказался очень хорошим веселым парнем. Мы потом часто выступали вместе. В ту ночь, конечно, играли и пели. Мы проспали почти весь следующий день, а под вечер жена Юры растолкала нас и выпроводила. Мы хотели хотя бы попрощаться с баянистом, но жена сказала, что он куда-то уехал. На улице уже стемнело. Сломалась бензиновая мембрана, и машина то заводилась, то нет. Денег было ноль, пойти не к кому. Мы оказались одни в незнакомом городе. Кое-как среди ночи, в темноте, доехали до центра и припарковались у каких-то ворот.
Наутро оказалось, что мы припарковались у центрального рынка, и наша «девятка» (у нее были кавказские номера) привлекла всеобщее внимание. Милиционеры, таксисты, прохожие — все на нас косились — думали, что приехали бандиты. Мы замерзали в машине и очень хотели есть. Мне пришлось отправиться на рынок и ловкостью рук добыть еду для себя и ребят. После я рискнул еще раз пойти к баянисту. Его жена меня не впустила и снова сказала, что Юры нет дома. Она одолжила деньги на мембрану и бензин — лишь бы мы поскорее уехали из города. Но когда я уже выходил из подъезда, Юра меня неожиданно догнал: оказалось, жена его заперла, а нас все это время обманывала. Он пригласил нас всех к себе поесть супа.
Я вернулся за ребятами. Мы хотели подъехать поближе к дому баяниста, но тут помешала милиция. Они нагрянули, пока я разведывал обстановку, преградили дорогу. «Признавайтесь: кого убили, где закопали?!» — требовали милиционеры, заталкивая нас в свою машину. Они не верили, что мы музыканты, ситуация прояснилась только в кабинете следователя. Тот, как ни странно, тоже увлекался музыкой, даже знал нужные компьютерные программы. Он быстро нашел общий язык с Эдиком. Мы разговорились, посмеялись над историей. Следователь рассказал, что мы навели большой шум в городе. Конечно, он нас отпустил, но разрешить остаться надолго в городе не мог. Когда мы были уже в дверях, он приказал в шутку: «Чтобы через 24 часа я вас здесь не видел». С мембраной и бензином нам помогли местные пожарные. Мы распрощались с Юрой и продолжили свое путешествие в Москву.