Леонид Брежнев - Возрождение
Случай был забавный. Попал к ним чертеж, а на нем категорическая резолюция: «Аварийно! Сделать сегодня же. Лившиц». Ну, монтажники посмотрели и ужаснулись: по самым жестким нормам работы тут было дня на три. Не обошлось без крепкого слова, однако деваться некуда, навалились по-умному и смонтировали все в тот же день. Тут бежит к ним девушка из конструкторского бюро: «Где чертеж?» Оказалось, резолюция товарища Лившица, начальника энергосектора Гипромеза, относилась вовсе не к монтажникам. Он просил сделать всего лишь копию чертежа.
Буквально на всех участках люди работали самоотверженно, талантливо, смело. Случалось, не уходили домой, пока не выполнят задания, по несколько дней оставались на стройке – поспят где-нибудь в тени три-четыре часа и опять за работу. Возникла атмосфера, которой с самого начала добивался обком, атмосфера всеобщего подъема, огромной целеустремленности, неиссякаемой веры в свои силы. Я почувствовал: на стройке наступил решительный перелом, теперь мы будем идти вперед и вперед. Выросла трудовая гвардия, которой по плечу самые дерзкие планы, самые сжатые сроки. Важно было не утерять темпа, как на фронте брать за крепостью крепость…
Результаты труда запорожцев стали заметными на общем трудовом фронте. «Так же, как в годы первых пятилеток, – писала „Правда“, – вся страна строила „Магнитострой“ и „Кузнецкстрой“, так и теперь слово „Запорожстрой“ должно быть паролем боевой работы не только для строителей, но и для всех тех, от кого зависит быстрое восстановление Запорожского металлургического завода».
Среди многих средств воодушевления людей большую роль сыграла в то лето печать, яркое большевистское слово. Прибыв на работу в Запорожье, я сразу же настоял на увеличении тиража областных газет. И хотя бумаги в стране не хватало, ЦК ВКП(б) пошел нам навстречу. Мы добились также радиофикации рабочих поселков. Потом работники аппарата удивлены были тем, что впервые в их практике первый секретарь обкома поставил на бюро отчет редакции запорожстроевской многотиражки «Строитель». В решении бюро было записано: «Партком недооценивает огромной организующей роли газеты в усилении идеологической работы с массами, не использует ее как трибуну…»
В самое горячее время па стройплощадке работали выездные редакции газет «Правда», «Радянська Украiна», «Большевик Запорожья». Заведующего отделом агитации и пропаганды нашей областной газеты Андрея Клюненко я знал по фронту, вместе мы прошли от Кавказа до Праги. Он был смелым комиссаром полка и журналистом стал смелым – в газетном деле это качество тоже необходимо. Помню и редактора выездной редакции «Большевика Запорожья» Владимира Репина. Худощавый, высокий, в очках, он отличался необыкновенной дотошностью, умел первым узнавать новости стройки, и мгновенно – через газету, через листовки – они становились известны всем.
Листовки по поводу особо важных событий мы стали выпускать регулярно. Комсомольцы сбрасывали их в городе с грузовиков, а иногда и с маленького самолета «ПО-2». Вот текст одной из них, посвященной очень дорогой для нас победе:
«Молния. Родина, принимай наш рапорт:
ЕСТЬ ЗАПОРОЖСКИЙ ЧУГУН!
Сегодня доменщики произвели первый выпуск послевоенного чугуна. Запорожстроевец! Ты видишь плоды своего самоотверженного труда на благо и во славу любимой Родины.
Весь советский народ приветствует возрождение сверхмощной домны и ТЭЦ «Запорожстали» как воскресение из мертвых, потому что знает, до каких пределов разрушения были они доведены фашистскими извергами.
Вся страна с благодарностью произносит сегодня твое имя – запорожстроевец!..
ВПЕРЕД, К НОВЫМ ПОБЕДАМ!»
Однако я забежал вперед: до этого торжества надо было еще, как говорится, дожить. Выпускались листовки и острокритические – с фамилиями тех, кто задерживал стройку. Приведу такой, казалось бы, незначительный пример. Кто-то оставил на дороге сляб. Он мешал работать. И вот на этом слябе на следующее утро появляется надпись: «Мастер пролета! Уберите сляб – он мешает работать. Срок – 5 часов». И подпись. И что вы думаете – убирали, расчищали! Надо сказать, это оказывало сильное воздействие.
Хорошо «работала» и всякого рода наглядная агитация. Идешь по площадке, и всюду цифры, даты: пустить слябинг к такому-то числу, холодный прокат – к такому-то, осталось 30 дней, потом 15… 10… 5 дней. О делах на стройке знал весь город, на митинги мы приглашали всех жителей, строители приходили с семьями.
– Что это, – могла спросить чья-нибудь молодая жена, – других хвалят, а про тебя ни слова?
Или детский вопрос:
– Почему, папа, дяде Петру хлопают, а тебе нет?
Это и есть настоящая, живая массовая работа, и эффективность ее очень велика. Большое заблуждение – полагать, будто лишь материальные стимулы нужны человеку. Нет, советскому человеку очень многое нужно – сознание своей причастности к большому делу, стремление выразить себя в труде, гордость своим мастерством, уважение товарищей, почет.
Но все эти нравственные потребности, конечно, надо воспитывать. И тут вездесущие газетчики нам очень хорошо помогали. Передовой опыт, яркая судьба человека, чей-то рекорд, боевые дела на каком-то участке – все это оперативно освещалось в газетах. Журналист был полноправным участником стройки.
Помню, советовал сотрудникам выездных редакций непременно участвовать в обходах пусковых объектов, которые вместе с руководителями завода и стройки мы совершали ежедневно. Тут всегда всплывали интересные вопросы, завязывались полезные разговоры, становились известны новые герои стройки. От печати мы ждали не только похвал, но и острой критики.
Замечу, кстати, что мы старались оградить строителей, монтажников, эксплуатационников и от лишних вызовов в различные инстанции. «Всю работу переносите на объекты, – говорил я нередко своим товарищам. – Если есть дело, выезжайте на площадку». А поскольку они видели: первый секретарь обкома и сам поступает именно так, то вскоре это вошло в обычай у всех секретарей, заведующих отделами, инструкторов районного, городского и областного комитетов партии. И это было и для них самих очень полезно.
6
Работы велись в нарастающем темпе, стройка требовала мобилизации всех возможностей, новаторских методов труда, прогрессивных технических решений, дерзости и смекалки. Я заметил: всевозможные наши трудности и нехватки часто рождали новые и оригинальные идеи. Вот два примера из многих, сохранившихся в памяти.
Домна № 3, которую восстанавливали первой, была единственной, устоявшей после взрыва. Но она осела, наклонилась в сторону, словно Пизанская башня, и от окончательного падения ее удерживала только зависшая внутри шихта. Выход, казалось, был один: демонтировать гигантскую печь, а потом ставить заново. Однако работники управления Стальконструкция, которое возглавлял опытнейший монтажник М. Н. Чудан, пошли другим путем. Решено было выровнять домну, чего никто и никогда еще не делал. Главный инженер управления А. В. Шегал, разработавший этот проект, говорил мне так:
