Станислав Малышев - Военный Петербург эпохи Николая I
Имеется в виду Л.-гв. Семеновский полк, основанный еще Петром Великим. В ночь покушения на императора Павла, с 11 на 12 марта 1801 года, семеновцы занимали караул в Михайловском замке и пропустили убийц. Большинство офицеров полка состояло в заговоре, а шефом семеновцев был наследник Александр, с согласия которого и совершилось убийство.
Далее следует упоминание о собраниях, в которых участвовал сам Пушкин, у офицера Генерального штаба Никиты Муравьева, декабриста, который за свою активность попал на каторгу, и у Ильи Долгорукова, который вовремя отошел от участия в тайных обществах и не получил наказания. Пушкин за свои дерзкие юношеские стихи в 1820 году был отправлен в ссылку и вернулся в Петербург только в 1827. В следующих строках незаметно никакого восхищения заговорщиками, напротив, чувствуется ирония возмужавшего человека по поводу витийства, то есть бесконечной болтовни молодых людей, самоуверенных и разгоряченных алкоголем:
У них свои бывали сходки
Они за чашею вина,
Они за рюмкой русской водки
<…>
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены сей семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
<…>
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследую свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
Сначала эти разговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Всё это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов.[12]
Гвардейский кавалерийский адъютант в 1815–1825 гг.
Далее следуют сроки, многие их которых не дописаны, но об их содержании можно догадаться. Написанный блестящим стихотворным языком художественный обзор политической обстановки в России накануне восстания обрывается на словах, характеризующих позицию Александра I: «Наш царь дремал».
К 1825 году многие из старых членов тайных обществ уже постепенно отходили от дел, успокаивались, но молодые, особенно несостоявшиеся в жизни, жаждали самовыражения и продолжали призывать к цареубийству. Ростовцев предупредил своих товарищей по обществу, что их планы уже известны властям, и уговаривал не начинать бунта. Но заговорщики не собирались останавливаться. Как отмечают исследователи: «Неожиданная смерть Александра (ранее всех сроков, намечавшихся заговорщиками) спутала все карты. Мятежники оказались перед выбором: либо выступать немедленно, либо отложить это на долгие годы, а может — навсегда. В силу инерции приняли решение действовать. Все происходившее вокруг говорило о неподготовленности: многие „активисты" прямо или косвенно дали понять о своем отказе; кто-то уехал из Петербурга. Но сила инерции, глупой и непродуманной, толкнула заговорщиков на площадь.
«Наш ангел на небесах». Портрет императора Александра I работы О. Кипренского по бюсту работы Б. Торвальдсена
Не надо говорить: декабристы не прагматики и их заслуга просто в том, что они — первые. На самом деле, первый — не значит умный, так как умный человек поступает соответственно обстоятельствам. И это верно для всякого времени.
Разве не видно было, что те, старшие товарищи… уже наигрались в революционный максимализм и переболели революционной горячкой?
…Разве не видно было, что в „тайное общество" принимались люди случайные, некоторые не только за несколько недель, но даже за несколько дней до выступления. Причем принимали их всякими способами: от откровенных разговоров — до обмана, от убеждения — до запугивания.
… В любом случае очевидно, что если отбросить личные устремления и надежды заговорщиков, то окажется, что они боролись не против господства своего класса, а только за изменение формы этого господства».[13]
Глава 2
«Пролить кровь некоторых и спасти почти, наверно, всё»
Ранним утром 14 декабря 1825 года полковые командиры и весь столичный генералитет лично присягнули новому императору в Зимнем дворце и отправились по вверенным им гвардейским частям приводить к присяге солдат и офицеров. В это время и заговорщики начали выполнять свои задачи, каковыми были: агитация в казармах против присяги Николаю I, поднятие полков на восстание именем Константина, объявление своей воли Сенату, арест или убийство императора Николая. Что именно объявлять и что делать дальше — единого мнения не было, а многие не знали вообще. Даже по такому архиважному вопросу, как будущая форма правления в России, одни заговорщики выступали за республику и убийство всей царской семьи, включая детей, другие — всего лишь за ограничение императорской власти. После нескольких лет бесконечных разговоров и неспешного создания двух противоречащих друг другу конституций, которые так и не были закончены, вдруг, неизвестно откуда, появился некий радикальный манифест, переписанный рукой Трубецкого и Рылеева. Не все члены общества читали его, а из тех, кто читал, не все были с ним согласны.
Даже вожди не были уверены в успехе, и высокопарными фразами призывали друг друга красиво погибнуть за свободу. Даже офицеры-заговорщики не все были посвящены в суть программы и некоторые думали, что отстаивают право на престол законного императора Константина. Солдатам же декабристы вообще не собирались говорить ни слова правды.
С самого утра революционный план стал разваливаться — одни члены Северного общества устранились, поняв, что началась слишком опасная игра, другие повели себя не так, как обещали, третьи просто не смогли выполнить своих задач. Каждый ответственный за выступление той или иной воинской части боялся оказаться в одиночестве и ждал верных известий о выступлении других. Ожидаемого бунта большинства столичного гарнизона не получилось.
Штабс-капитаны Л.-гв. Московского полка князь Д.А. Щепин-Ростовский и Михаил Бестужев и генеральский адъютант штабс-капитан Александр Бестужев пришли в казармы московцев и с помощью грубого примитивного обмана взбунтовали простых солдат, сыграв на их чаяниях. Заговорщики объявили, что «добрый царь» Константин хочет уменьшить срок солдатской службы и вообще всячески облегчить жизнь солдат, поэтому Николай не пускает его на престол, что воцарение Николая грозит солдатам неисчислимыми бедствиями и каждого, кто присягнет Николаю, ждет суровое наказание при появлении Константина. После споров, угроз, свалки, борьбы за знамя и избиения генералов заговорщикам удалось вывести из казарм несколько рот, которые они привели на Сенатскую площадь. Сенат уже успел присягнуть новому государю, сенаторы разъехались, и офицерам-бунтовщикам ничего не оставалось, как стоять на площади у знаменитого памятника Петру I — Медного всадника, и ждать подхода других восставших частей. Солдат-московцев они построили в каре (боевое построение в виде четырехугольника, способное отражать атаки со всех сторон).
