Павел Зырянов - Адмирал Колчак, верховный правитель России
Молодой офицер начал делать собственные наблюдения над морскими течениями, хотя этому мало способствовала обстановка военного корабля, да ещё флагманского, на котором находился командующий эскадрой адмирал Е. И. Алексеев.
Дальневосточная эскадра при Алексееве имела грозный, внушительный вид, но в действительности приближалась к грани развала. Корабли подолгу не ремонтировались, многие офицеры находились в дальних морях уже по пять-шесть лет и страшно устали, некоторые командиры кораблей отличались явной некомпетентностью, а младшие флагманы (командующие соединениями) привыкли к тому, что адмирал решает всё сам и с них ничего не спрашивает.[48]
В 1897 году Колчак подал рапорт с просьбой перевести его на канонерскую лодку «Кореец», которая отправлялась к Командорским островам для охраны промыслов. Он полагал, что там он сможет вплотную заняться исследовательской работой. Но начальство рассудило иначе.
В составе эскадры числился старый парусный клипер «Крейсер» с одним двигателем. Из-за своей тихоходности он уже не мог ходить с эскадрой. А потому было решено превратить его в учебное судно для подготовки боцманов и унтер-офицеров. Со всей эскадры было собрано сто самых лучших и грамотных матросов. На «Крейсере» их разделили на четыре вахты, и офицер, назначенный в каждую из них, должен был вести занятия по морскому делу, проводить артиллерийские стрельбы и минные учения. Одним из этих офицеров стал Александр Колчак. Другим – Алексей Геркен, его товарищ по корпусу, одиннадцатый в выпуске, если считать с хвоста (всего же в выпуске было 62 человека).
В воспоминаниях командира «Крейсера» Г. Ф. Цывинского можно найти самый высокий отзыв о Колчаке, во многом совпадающий с приведёнными словами Ненюкова. «Это был, – писал Цывинский, – необычайно способный, знающий и талантливый офицер, обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю всех почти европейских флотов и морских сражений».[49] Цывинский, однако, не пишет, почему такой перспективный, полезный для флота офицер на его корабле занимался обучением боцманов и унтер-офицеров. Впрочем, не от капитана это зависело. Кого прислали, тот и учил. Прислали бы Спинозу, учил бы Спиноза.
Местом якорной стоянки для «Крейсера» был избран корейский порт Генсан (современный Вонсан). В этом глухом городке Алексей Геркен сразу же заскучал: ни отелей, ни ресторанов, ни театров. Европейцев на берегу всего трое – и то один из них русский, неотёсанный сибиряк, а другой, француз-миссионер, надолго уходил в глубь страны для проповеди. И лишь третий, датчанин, женатый на китаянке и служивший в корейской таможне, охотно приходил на корабль и приглашал к себе в гости.
По климату Генсан во многом напоминал Владивосток: те же ежедневные летние дожди и жара. В бухте, как в бане, нечем дышать. Лишь выйдя в открытое море, можно было вздохнуть полной грудью. Такие выходы Колчак использовал для продолжения своих гидрологических исследований – хотя бы урывками, не в ущерб занятиям с будущими боцманами.
В сентябре уползли туманы и наступила осень, совсем как в Крыму: созрел виноград, появились груши, арбузы и дыни. Но в октябре закончился учебный сезон и корабль пошёл во Владивосток сдавать воспитанников. Капитан Цывинский, как и Геркен, был недоволен Генсаном. Большой любитель светских развлечений, он постарался сделать так, чтобы «Крейсер» больше не возвращался в этот порт.
Зиму 1897/98 года «Крейсер» вместе с эскадрой провёл в Нагасаки. Там же стояли два английских крейсера. Их командиры вели себя по-джентльменски, играли с русскими офицерами в кегли в «Боулинг-клубе», но все знали, что крейсеры присланы для наблюдения за русской эскадрой.
Начинался новый раунд борьбы за раздел сфер влияния в Китае. Западные страны и Япония старались захватить стратегически важные пункты на побережье Китая. Одним из таких пунктов был Порт-Артур.
До середины 80-х годов мало кто знал рыбацкое поселение Люйшунь на берегу Жёлтого моря. Китайское правительство обратило внимание на стратегическое значение этого пункта и приступило к строительству морской крепости, которая должна была прикрывать побережье Маньчжурии и Пекин от неприятельского десанта. Строительство вели британские инженеры. Они и дали новому городу европейское название – Порт-Артур. Китайцы продолжали именовать его по-своему.
Порт-Артур был надёжно защищен со стороны моря. Не только мелкие неприятельские суда (миноносцы и канонерские лодки), но и грозные броненосцы не могли безнаказанно подойти к крепости: тяжёлые крупповские орудия, размещённые в фортах на высоких прибрежных утёсах, стреляли не в защищенный бронёй борт, а в палубу. Правда, береговым батареям не хватало дальности действия. Со стороны суши Порт-Артур был ограждён целым поясом фортов и батарей. Но эта система развёртывалась в спешке и не была достаточно продумана и приспособлена к местности. Большим упущением, в частности, было отсутствие долговременных укреплений на господствующих высотах – горе Высокой и Большом Орлином Гнезде.
В 1894 году вспыхнула война между Китаем и Японией. Военные действия вскоре переместились к Порт-Артуру. Японское командование решило брать крепость с суши, тем более что положение Порт-Артура на оконечности Ляодунского полуострова облегчало его сухопутную блокаду. 24 октября 1894 года началась высадка японских войск на полуострове, километрах в пятидесяти от крепости. Развернувшись, а затем преодолев бездорожье и не очень организованное сопротивление китайских войск, японская армия подошла к Порт-Артуру. С рассветом 20 ноября началась бомбардировка крепости, продолжавшаяся весь день. Утром следующего дня японцы пошли на штурм. Одновременно отряд японских миноносцев проскочил в гавань, произвёл пальбу и переполох и благополучно скрылся. Наступающие колонны действовали не всегда согласованно, однако к 4 часам дня, после ряда ожесточённых, но разрозненных схваток, город был взят. Ворвавшиеся в город войска обнаружили изуродованные трупы своих товарищей, незадолго до того взятых в плен. Рассвирепев, японские солдаты учинили побоище, не давая пощады никому, кто попадался на пути, даже женщинам и детям.
Победа под Порт-Артуром была не полной, потому что китайский флот заблаговременно ушёл. Правда, один из русских военно-морских экспертов, В. К. Витгефт, считал, что японцы умышленно выпустили из крепости неприятельские корабли, чтобы ослабить её оборону.[50]
Война закончилась в 1895 году поражением Китая. Одним из пунктов унизительного для него договора стала передача Японии Порт-Артура. Однако дипломатический демарш России, Германии и Франции заставил Японию возвратить эту крепость. Предварительно японцы постарались причинить ей максимальные разрушения.
