Людмила Третьякова - Красавицы не умирают
Как говорил князь Вяземский, если это и неправда, то хорошо придумано...
* * *
...Сменялись поколения и монархи, а среди российской аристократии семья Юсуповых продолжала сохранять наиболее видное место. Фантастическое богатство, помимо того, что было накоплено столетиями, к середине XIX века умножалось ежегодной прибылью в десять миллионов рублей.
Судьба распорядилась так, что в то время единственной наследницей рода — знатнейшего и богатейшего — была Зинаида Николаевна Юсупова. Она родилась в 1861 году. Кроме гувернантки и учителей, воспитанием девочки серьезно занималась и ее мать Татьяна Александровна. Красивая, добрая, остроумная женщина, она отличалась, увы, плохим здоровьем. И, словно предвидя, что век ее будет недолгим, не баловала дочь и с малых лет приучала Зиночку к самостоятельности.
Феликс Юсупов вспоминал забавный случай, очевидно рассказанный ему матерью. Когда той было лет семь, мать поручила ей встретить и занять одного посланника. Важный гость явился в назначенный срок и, поджидая старшую Юсупову, не обращал внимания на младшую. Зиночка же старалась изо всех сил, предлагая то чай, то сигары, то бисквиты. Но все ее попытки угостить и развлечь посланника натыкались на досадливое «нет». Не зная, чем бы еще удружить гостю, девочка спросила: «Может быть, вы хотите писать?»
Когда ее мать появилась наконец в комнате, она увидела обескураженное личико дочери и господина, сотрясавшегося от хохота.
...Действительно, Татьяна Александровна умерла, так и не увидев дочь взрослой женщиной. Из худенькой малышки с серьезным личиком и аккуратно подстриженной головкой Зиночка превратилась в очаровательную девушку. Руки юной княжны Юсуповой искали молодые представители знатнейших, в том числе и монархических, семейств Европы. Разумеется, первая невеста России не знала недостатка в женихах и у себя дома.
Князь Юсупов, обожавший дочь, все более склонялся к тому, чтобы его зятем стал наследный болгарский принц Баттенберг. Но та упорно держалась мысли выбрать мужа по собственному усмотрению. Это вообще отличало Зинаиду Николаевну: обычно кроткая, уступчивая, в поворотные моменты жизни она, не слушаясь никого, поступала так, как подсказывали ей сердце и разум.
Не желая огорчать отца, княжна Юсупова согласилась-таки лично познакомиться с Баттенбергом. Того сопровождал молодой офицер граф Феликс Сумароков-Эльстон. В обязанности последнего входило представить принца будущей невесте и откланяться. Но в конце концов откланяться пришлось Баттенбергу, потому что Зинаида Николаевна с первого взгляда влюбилась в статного красавца Сумарокова-Эльстона.
Князь Николай Борисович перечить не стал, хотя в мечтах видел дочь на престоле, а не женой «простого офицера связи».
Граф же Феликс Феликсович Сумароков-Эльстон, женившись на Зинаиде Николаевне, единственной представительнице рода Юсуповых, получил право для себя и жены после смерти тестя, с декабря 1891 года, называться князьями Юсуповыми графами Сумароковыми-Эльстонами. Княжеский титул и фамилия Юсуповых передавались только старшему в роде. С 1914 года по воле роковых обстоятельств, обрушившихся на семью, они перешли к единственному оставшемуся к тому времени в живых сыну супругов — Феликсу Феликсовичу.
...Феликс-младший появился на свет в 1887 году. Это был четвертый ребенок супругов. Двое сыновей умерли. Старшего, родившегося в 1883 году, назвали в честь деда, Николаем. Рождение одного из детей едва не стоило Зинаиде Николаевне жизни. Ее спасение приписывали Иоанну Кронштадтскому, который горячо молился у постели умирающей...
Жизнь Юсуповых определялась их высоким положением в обществе. Ни одно дворцовое или государственное торжество не обходилось без них. Между тем стремление молодой княгини ограничить себя насколько возможно узкими семейными рамками было очевидно. Кроме собственного дома, ей нравилось быть там, где жило и процветало искусство: в театрах, концертных залах, на выставках, на литературных вечерах. Здесь она чувствовала себя превосходно. Ее сын свидетельствовал, что у Зинаиды Николаевны были артистические способности. Она несомненно обладала комическим даром. Не случайно Станиславский, увидя княгиню в благотворительном спектакле, убеждал ее идти на сцену. Зинаида Николаевна великолепно танцевала — это осталось в памяти ее современников. А судя по ее письмам, владела легким и выразительным слогом. Удивительно, как на редкость щедра была природа к этой женщине!
...В 1897 году супруги Юсуповы отправились на торжества в Лондон, посвященные юбилею королевы Виктории. Великий князь Сергей, адъютантом которого был Юсупов, посоветовал Зинаиде Николаевне взять свои знаменитые украшения — драгоценности тогда были в большой моде при английском дворе.
Зинаида Николаевна уложила наиболее достойные экземпляры юсуповской ювелирной коллекции в саквояж из красной кожи, и тот благополучно отбыл на берега Темзы.
Одеваясь к торжеству в Виндзорском замке, она спросила драгоценности у горничной. Увы, красный саквояж как сквозь землю провалился. В этот вечер на роскошно одетой русской княгине не было ни единого украшения.
Недоразумение рассеялось на следующий день: саквояж с драгоценным содержимым случайно оказался в багаже у кого-то из гостей.
Тем не менее Зинаида Николаевна действительно не любила дорогих украшений. Не в ее правилах было поражать теми сокровищами, которые кроме нее имели, пожалуй, только царствующие особы.
Скромная элегантность, ничего лишнего — этому она следовала неукоснительно. «Чем больше Небо вам дало, — говорила она своим детям, — тем больше вы обязаны перед другими. Будьте скромны и, если имеете в чем-то превосходство, старайтесь не дать этого почувствовать тем, кто менее одарен».
Однако нелюбовь к внешним эффектам, возможно, диктовалась Зинаиде Николаевне ее тонким вкусом. Она отлично понимала, что ей идет. А судя по фотографиям и портретам, у нее был тип красоты, распространенный именно в России: не броский, не поражающий с первого взгляда, но — вот точное слово — пленительный! Такая красота может забрать в плен властно и надолго. Она не является плодом обычных женских ухищрений. Ее источник — внутренний свет. Именно такой описывает Пушкин свою любимую героиню Татьяну Ларину:
Она была не тороплива,
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей...
Все тихо, просто было в ней,
Она, казалось, верный снимок
Du соmmе il faut... (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
И далее:
