Всеволод Гаккель - Аквариум как способ ухода за теннисным кортом
Меня снова позвали на Форум Лидеров Бизнеса Под Эгидой Принца Уэлльского в Будапешт. Я ехать не хотел – клуб закрыт, и я больше не могу представлять этот проект. Но они настояли, потому что к этому времени последняя группа закончила обучение, и всем должны были вручать дипломы об окончании. Я приехал в Будапешт, и его красота в это раз меня нисколько не тронула. Три дня я провел в полузабытьи, не участвуя в происходящем. И конечно же была заключительная вечеринка, но я больше не пел про трактористов, а просто пошел спать.
Когда я вернулся, то Курёхина перевели в Покровскую больницу прямо напротив ДК Кирова, где был офис «Куриццы». Я ехал на велосипеде в больницу, после этого заходил к Ершову и ехал дальше в студию, где писалась «Химера». И так меня мотало целыми днями. У «Химеры» была мощнейшая программа, и группа находилась в блестящей форме. Андрюша с Сашей Докшиным увлеченно делали свое дело, и мне было приятно наблюдать за тем, что все эти люди знают, что делают. И Саша Розанов снял на видео несколько смен звукозаписи. Но я не мог сконцентрироваться на происходящем, и мои мысли были о другом. Через какое-то время Лёша Ершов, будучи продюсером, стал давать советы, каким ему хотелось видеть их альбом. Он говорил, что альбом слишком тяжелый и надо добавить несколько акустических песен. Я стал протестовать и приводить доводы в защиту того, что группа знает, что делать. Но Ершов настоял на том, чтобы они всё-таки записали несколько спокойных песен. Материала получалось на два альбома, и я не понимал, как из этих разных песен можно склеить один. Лена меня поддержала, но группе похоже было всё равно. По завершении записи мы решили сделать концерт «Химеры» в Молодежном театре на Фонтанке, и Саша Розанов отснял весь концерт на две камеры, а мы сделали запись на DAT магнитофон прямо с пульта. Лёша Ершов предложил Андрюше влиться в «Куриццу», и Андрюша с готовностью согласился. Также туда поступили на службу Шурик Рунёв и Ольга Ходаковская, и какое-то время все динамично развивалось. Курицца выпустила альбом «Югендштиля» и «Улиц» на CD, но с «Пауками» оказалось сложнее. Пока было непонятно, как будет с продажами альбомов первых двух групп, и Ершов не рисковал выпускать «Пауков» на CD, а ограничился лишь кассетами. «Пауки» немного обиделись, в этом была дискриминация. Но продюсер оставлял за собой право решать. Мы не заметили, как вступили в капиталистические отношения, предусмотренные контрактом.
Каждый разговор по поводу альбома «Химеры» превращался в принципиальный спор. Всё время что-то было не так. Ершов действительно имел право решать, он платил деньги, и это у него был контракт с «Химерой», а не у меня. Мы же никаких контрактов не подписывали. И в один прекрасный момент Ершов предложил пойти на дружескую уступку. Коль скоро все так сложилось, он предложил мне выкупить контракт, покрыв расходы на запись и видеосъемку. У меня не было таких денег, но я сразу согласился. По счастью мне удалось занять такую сумму, через два дня мы расторгли контракт и на этой стадии с «Куриццей» расстались.
Тут же, почти напротив, в простом железном гараже, прямо во дворе жилого дома, расположились репетировать «Маркшейдера». Таким образом они стали первой реальной русской гаражной группой. Когда я оказывался в этом районе, то всегда заезжал к ним, и меня так и мотало по всему Васильевскому острову. Было невыносимо. У нас умирал друг, а тут рядом шло веселье и жизнь била ключом.
Часть пятнадцатая
После похорон Курёхина я не знал, что буду делать дальше. У моей племянницы Ольги родился сын Всеволод, и я поехал их навестить. Когда я держал на руках внучатого племянника, на меня нахлынула волна чувств. Я прожил долгую жизнь, я много повидал и испытал, но у меня никогда не было семьи. Я зашел к Лене, которая жила прямо напротив. Неожиданно для себя и для неё я сделал ей предложение, и неожиданно для неё и для меня она согласилась. Мы обнялись и залились слезами. Моя жизнь начиналась с самого начала.
Я давно мечтал, когда у меня образуется свободное время, попробовать взяться за дачу. Я купил кое-какой инструмент и доски и затеял строить пол. Ещё в период клуба я познакомился с Денисом Можаевым, который был хорошим столяром, и ещё тогда он предлагал мне помощь. Я позвонил ему, он приехал к нам на дачу и научил меня основным вещам. Мы с ним сделали пол на первом этаже, и за второй этаж я уже смог взяться самостоятельно. Это была гигантская работа, но это было именно то, что мне нужно было в этот момент. Так я провел почти все лето.
Мы с Леной обосновались в квартире нашего дружка Миши Мончадского, который давно живет в Канаде, и в начале октября обвенчались в церкви Покрова Божией Матери. Оказалось, что в то время, когда Лена ушла из клуба, она поступила в акушерский колледж и уже два года там училась. Ещё в детстве её бабушка, которая работала в Снегиревке, брала её с собой на дежурство, и вот пришло время, когда и Лена склонилась к тому, что решила посвятить себя этому благородному делу.
Мы заняли одну комнату в квартире на Орбели, что нам было вполне достаточно, но я пока не мог забрать свою мать. Каждое утро я ехал на велосипеде на Восстания её кормить. Я кормил её завтраком и готовил какую-нибудь еду на день. Готовить большее количество еды было нельзя, потому что брат всё съедал, иногда отнимая у матери последнее. Когда мне удавалось, я заезжал ближе к вечеру покормить её второй раз. Постепенно я вошел в ритм этих перемещений, и мама была спокойна за меня, по крайней мере, пока я не находился под одной крышей с Алексеем, вероятность конфликта уменьшалась. Хотя он доставал её ужасно, совершенно лишив её покоя. У него как обычно кто-то жил, а он так и жил на полу в её комнате. В один прекрасный момент он занес ей вшей. Я разогнал всю его компанию и выкинул все тряпки, которые они понатащили с помойки и несколько дней подряд мыл ей голову. Вшей удалось вывести, но люди скоро снова завелись и с этим уже ничего нельзя было поделать.
Всё это время я искал место, подходящее для репетиций «Химеры». Один наш знакомый Олег Подберезный, который очень сильно запал на «Химеру», сговорился в заводском клубе на Малой Охте, что группа может там репетировать и раз в месяц играть отчетные концерты. Это очень напоминало времена моей юности. На этой точке сидел Олег Байдак, брат небезызвестного Юры. Они там пили и на ближайший концерт обещали нам выкатить аппарат. Всё казалось очень симпатичным. Но в день концерта мне пришлось самому носить неподъемный аппарат на четвертый этаж. У них не оказалось даже мониторов и «косы». В итоге они паяли эту «косу» до самого начала концерта, который по давней традиции задержали. Я давно уже отвык от такой самодеятельности. Концерт был хорошим, пришло человек сто пятьдесят и для нового места это было неплохо. Вся тусовка была знакомая, и очень странно было видеть всех этих людей вне стен «TaMtAm»'а. По традиции, у кого-то украли рюкзак, и моё настроение было испорчено. «Химера» почему-то не стала там репетировать, и как-то Саша Розанов предложил сходить в Институт Киноаппаратуры на улице Бакунина, где по слухам было можно арендовать помещение. Мы с Эдиком пошли посмотреть, и ему там очень понравилось. Мы выбрали самую дальнюю комнату на верхнем этаже, на котором кроме нас никого не было, и перевезли аппаратуру с Малой Охты. Это было странное здание бывшего института, из которого давно все съехали, и оно оставалось пустым. Работали только несколько цехов на втором этаже. Там не было отопления, но пока было тепло. Начальник обещал, что к зиме они его наладят, и с наступлением холодов нам дали промышленный обогреватель, который быстро нагревал все помещение. Всё было очень симпатично, только мне нужно было за это платить кругленькую сумму денег, взять же их было неоткуда.
