Стинг - Разбитая музыка
Наш старый коллектив немного «заржавел», но репетиция проходит хорошо. Мы все рады видеть друг друга. Ронни и Терри не изменились ни на йоту с тех пор, как мы виделись в последний раз, и мне интересно, думают ли они то же самое про нас с Джерри. Мы выбираем около пятнадцати номеров из нашей старой программы, а потом, сдув «паутину» с давно не исполнявшихся песен и освежив в памяти слегка забытые аранжировки, мы восстанавливаем свою прежнюю форму. Следующим вечером театральный бар переполнен сотнями зрителей, точно как во время нашего прощального концерта год назад. Это неожиданный поворот событий и притом очень трогательный, потому что присутствуют все, кого я знаю. Мой брат и Фил Сатклифф тоже здесь. Соглашаясь на выступление, мы с Джерри думали, что идем на огромный риск. Вдруг никто не придет, и мы будем чувствовать себя ужасно глупо, как будто нас забросали тухлыми яйцами? Но то, что происходит, попросту поразительно. Мы превысили все ограничения, предписываемые правилами противопожарной безопасности, но зрители, теснящиеся в зале, как сардины в банке, улыбаются и счастливы видеть нас снова. Вот это поистине домашняя теплота. Фил Сатклифф берет на себя обязанности конферансье, и мы начинаем играть в атмосфере горячего одобрения. Я опасался, что по прошествии года некоторые песни могут забыться, но зал поет вместе со мной во весь голос, не пропуская ни единого слова.
Я думаю, что примерно так же должен чувствовать себя человек, занимающийся серфингом. Тебя без всяких усилий с твоей стороны несет на волне счастья, эмоций и воспоминаний. В тот вечер мы играем до полного изнеможения, но и тогда несколько чересчур вдохновленных и, вероятно, выпивших лишнего зрителей не желают расходиться и умоляют нас сохранить группу в прежнем виде.
Я не думаю, что Ронни и Терри по-настоящему надеются, что мы с Джерри откажемся от своей мечты добиться чего-то в Лондоне, но это последнее выступление кладет конец какому-то напряжению между нами. Мы закончили свою совместную деятельность на высокой ноте, и какие бы недоговоренности и обиды ни сохранялись в наших отношениях со времени распада группы, который произошел год назад, теперь все это аккуратно и честно разрешено. На следующее утро к вокзалу в Ньюкасле направляется странная троица. Мы с Джерри кутаемся в свои теплые пальто, и каждый из нас держит в руках по чемодану. Джо с открытым ротиком спит в своей коляске, одетый в серебристый зимний комбинезон, который делает его похожим на обессилевшего космонавта. Стоит угнетающе сырая и холодная погода. Минутная стрелка на огромных вокзальных часах, висящих высоко над платформой, вздрагивает и замирает на отметке тридцать минут девятого. Мы спешим спрятаться от ветра в тепле привокзального буфета, чтобы присоединиться к таким же, как мы, промерзшим душам, ждущим отправления поезда, который отвезет их на юг. Мы сидим в буфете, отхлебывая кофе из пластиковых стаканчиков, когда какой-то шутник включает на весь вокзал песню Animals «We Gotta Get Out of This Place» («Нам пора убираться из этого места»). Кажется, все люди вокруг понимают шутку, словно все мы здесь — изгнанники из какой-то заколдованной земли, стремящиеся в неопределенность будущего. Этой записи уже больше десяти лет, и не забыли ее, я думаю, только потому, что она часто исполняется. Все та же мрачная песня. Все та же мрачная шутка.
Поезд до отказа набит пассажирами, но нам удается найти два свободных места напротив пожилой пары, которая за все время пути не произносит ни слова. На окнах оседает пар от дыхания, и по всему вагону распространяется запах отсыревшей шерстяной одежды. Такое впечатление, что поезд останавливается буквально на каждой станции, и путешествие получается долгим и ужасно нудным. Джо, проснувшись, начинает терроризировать молчаливую пожилую чету, которая совершенно не поддается на его обычно такое обезоруживающее обаяние. Сначала Джо начинает бросать в них свои пластмассовые кубики. Я извиняюсь. Потом он принимается вертеться и скользить по столу, как танцор, исполняющий брейк-данс. Пожилая чета вынуждена спасать от него свои чайные чашки. Я извиняюсь снова. Потом Джо начинает неожиданно хватать проходящих мимо пассажиров. Я извиняюсь снова и снова, пока наконец он не выдает свой коронный номер, свою новую фразу. В очередной раз уронив плюшевого медвежонка на пол, он совершенно сознательно, отчетливо и очень уместно выкрикивает свою последнюю мантру: «О, фак!»
Джерри издает стон и засыпает, склонив голову к окну, а возможно, только притворяется, что спит. Заснеженные поля и телеграфные столбы проносятся мимо, а пожилая чета бросает сердитые неодобрительные взгляды на моего невоспитанного сына и его безответственного отца. Студия звукозаписи Surrey Sound располагается в Leatherhead на втором этаже старого здания, в котором прежде был молочный магазин. Эта студия ничем особенным не отличается от Pathway и других студий, в которых мне доводилось работать, но она просторная, уютная и недорогая. Ее владелец — врач Найджел Грэй. Сначала студия была для него просто увлечением, но постепенно превратилась во всепоглощающую страсть. Он увлекся настолько, что даже хочет бросить медицинскую практику и зарабатывать на жизнь исключительно в качестве звукооператора и продюсера. К этому времени Майлз Коупленд согласился помочь нам или, по крайней мере, выпустить наш первый альбом под своим недавно основанным лейблом Illegal. Нельзя сказать, что он по-настоящему поверил в нас — мы все еще на положении бедных родственников — но ему необходимо расширять объем выпускаемой продукции, чтобы стать серьезным представителем музыкального бизнеса. Майлз всегда обладал прямо-таки животным инстинктом на выгодные сделки, и в лице Найджела Грэя он видит человека, обладающего достаточными амбициями и возможностями, чтобы как следует сделать то, что нужно. Поскольку у Найджела пока нет опыта продюсерской работы, Майлз предложил ему сотрудничество в обмен на очень выгодные условия пользования студией. Мы запишем наш первый альбом в течение десяти дней, заплатив за это менее полутора тысяч фунтов, что даже по меркам того времени невероятно дешево. Если мы завоевали себе репутацию экономных людей, то, несомненно, эта первая сделка положила ей начало. Для своей первой записи мы взяли уже использованные кассеты, целый склад которых был обнаружен нами в гараже Майлза, и записались поверх не увенчавшихся успехом попыток кого-то из его предыдущих клиентов подобно тому, как неприкаянные кукушки подкладывают свои яйца в чужое гнездо.
Найджел лишь ненамного старше Стюарта и меня, но его скромные манеры, волосы, тщательно, как у школьника, расчесанные на пробор, и невероятно аккуратная одежда делают его похожим скорее на чудаковатого деревенского доктора, чем на хозяина в богемном хаосе студии. Я не удивился бы, увидев стетоскоп, свисающий из кармана его твидового пиджака, а между тем он очень знающий инженер, способный управлять сложным электронным студийным оборудованием так же искусно, как хирург рассекает ткани лежащего под наркозом пациента.
