Ружка Корчак - Пламя под пеплом
На совещании в еврейском штабе было решено перебросить отряды "Смерть фашизму" и "Борьба" за 80 километров от лагеря - в Начейские леса, где, по имевшимся сведениям, партизанское движение было очень активным. Два других отряда должны были основать базы поближе к Вильнюсу, по соседству с железнодорожной веткой на Ландворово.
Оружие поделили. Отряды, уходящие в Начею, получили одиннадцать винтовок, два автомата, пистолеты и гранаты. Примерно такое же вооружение было оставлено первому и второму отряду.
Походом в Начею командовал Арон Аронович; командир четвертого отряда Берл Шерешневский стал политкомиссаром обоих отрядов, Хаим Лазар - командиром разведки, в состав командования входил и Шломо Бранд. На смотре с участием еврейских партизан, а также представителей штаба бригады Аба Ковнер объяснил, почему решено рассредоточить базы, и пытался ободрить людей, но настроение было подавленное.
"Мы уходили с чувством горечи, - пишет Ицхак Куперберг. - У нас было впечатление, что мы уже не вернемся к нашим товарищам и что от нас хотят отделаться. Прощание вышло грустное. Не обошлось и без слез".
И хотя было известно, что в Начейских лесах действуют не только русские, но и еврейские партизаны, и жизнь там значительно налаженней и сытней, а приходившие из Начеи еврейские партизаны говорили о возможности основать там новые отряды, - все это не могло рассеять уныния и тревоги.
Миновало несколько дней. От ушедших в Начею не было никаких известий. Бригадная разведка, вернувшаяся из Ландворовских лесов, донесла, что по соображениям безопасности нельзя основать партизанские базы в этих негустых перелесках. Обоим отрядам было разрешено оставаться на месте только поменяв базы.
В эти же дни Особый отдел главного командования в лесу провел тайное следствие по делу нескольких бывших полицейских гетто. В результате, некоторые из них были осуждены и расстреляны, в том числе Натан Ринг. Это повергло в смятение весь лагерь, но особенно - бывших полицейских. Они начали опасаться и за свою жизнь. Вмешательство Абы Ковнера положило конец следствию, производившемуся без согласования с еврейским командованием.
Осень подходила к концу. Холод со дня на день усиливался, почти не переставая лили дожди. Сильные ветры трепали лес, врывались в жалкие шалаши, наводя уныние на усталых людей, истосковавшихся по теплу и отдыху. Однажды разыгралась буря совершенно невероятной силы. Ночь, проведенная лицом к лицу с беснующейся стихией, осталась у меня в памяти как одно из самых глубоких переживаний в лесу.
Во время бури два человека были ранены. Рухнувшим вековым деревом придавило Анну Пенеусову и Сеню Риндзюньского. Их высвобождали при бешеном ветре под проливным дождем. Два фельдшера - Эмма Гурфинкель и Ханна Азгот оказали раненым первую помощь. Но нашего врача Шломо Гурфинкеля в лагере не было. Его вызвали к одному из связных в село в восемнадцати километрах от базы. Никто не мог понять, как ему удалось отыскать в лесу дорогу и пройти по ней одному во время бури, а затем благополучно возвратиться на базу через завалы бурелома. Буря продолжала бесноваться.
Лагерную кухню снесло первым же рухнувшим деревом, которое при падении накрыло ее целиком. Разведенный огонь ежеминутно задувало, и только сверкание молний, бороздивших небо, освещало чан с кипятившимся в нем операционным инструментом.
С помощью игл, сохранившихся еще со времен гетто, врачу удалось зашить рану на голове у Анны Пенеусовой. Состояние Сени было хуже - мышца и нерв правой руки повреждены, нога сломана в двух местах.
Когда буря затихла и кончилась эта ночь, вид леса и лагеря, за несколько часов до неузнаваемости изменившийся, потряс и ошеломил людей. Повсюду громоздились вырванные с корнем могучие стволы, забаррикадировав все тропы и разрушив все, что тут было с таким трудом построено.
Однако в те дни мы были заняты завершением строительства новой базы и переброской туда лагерного имущества: в глубине девственного леса, куда еще не ступала нога человека, были отрыты блиндажи, в которых можно было спокойно встречать приближающуюся зиму.
ОТ УШЕДШИХ В НАЧАЛЕ НОЯБРЯ В НАЧЕЙСКИЕ ЛЕСА отрядов "Смерть фашизму" и "Борьба" по-прежнему не было никаких вестей. В обоих отрядах насчитывалось сто одиннадцать человек, в том числе около тридцати пяти женщин. Как стало известно позже, после двух ночей тяжелого, утомительного пути отряды вышли в район Начейских лесов. В лесу царил сумрак и нелегко было отыскать дорогу. Люди то и дело теряли друг друга из виду. Продвигаться вперед удавалось только благодаря одному парню из этих мест, который хорошо ориентировался в лесу и знал, что партизанские базы находятся неподалеку.
Но разведка, отправившаяся разузнать обстановку, вернулась со страшной вестью: трое суток назад этот район был взят в окружение немецкими, литовскими и украинскими подразделениями; они прочесали лес, вышли к базам партизанских отрядов в пуще и разгромили их. Часть партизан прорвала окружение и ушла, но немецкие патрули, вероятно, еще прочесывают окрестности.
Люди пришли в отчаяние. Движение в дневное время пришлось прекратить. Изможденные, голодные, дрожащие от холода бойцы растянулись на мокрой земле и задремали, несмотря на опасность.
Рассказывает Ицхак Куперберг:
"Сон сморил всех, и мне кажется, что усталость не могли побороть даже часовые. Очнувшись, я испугался, так как не увидел подле себя своего товарищаНеужели все ушли и бросили меня одного? Внезапно я заметил мою сестру. Она возникла... из-под снега, который толстым покровом замел ее и весь наш отряд. Возможно, что эта стихийная маскировка спасла нам жизнь, потому что неподалеку мы обнаружили следы людей...
После привала голод усилился. Разделили припасы - вышло по две картофелины на человека. Их съели сырыми - нельзя было разводить огонь. Командиры решили повернуть назад и уходить той же дорогой, что пришли.
Повел нас Исраэль Шмерковиц, 17-летний подросток, бежавший с отцом в начале войны из Айшишки и долгие месяцы проскитавшийся вместе с ним по селам и лесам. Он знал тут каждую тропу и каждого крестьянина. Не раз он выручал отряд из беды. Исраэль привел нас к большому блиндажу, брошенному партизанами. Наконец-то мы могли приготовить что-нибудь горячее.
Отсюда мы послали людей по деревням за продуктами. Им удалось раздобыть несколько подвод с мукой, хлебом и мясом, но на обратном пути на группу напали польские националисты, державшие под контролем всю округу. Группа бежала, побросав провиант. Людям удалось добраться до лагеря и поднять тревогу. Надо было немедленно уходить. Мы слышали выстрелы поляков и бегом отступили в район болот. Моше Сарахан, который стоял в карауле, был застрелен.
