Хьюго Виккерс - Грета Гарбо и ее возлюбленные
«Сесиль рассказала мне, что судьба распорядилась так, чтобы она приехала в Париж на день раньше намеченного. Она застала Грету и Шлее в Крильоне накануне их отлета в Нью-Йорк. Они поехали вместе. Грета со своим спутником ушла в половине двенадцатого — она спать, а он немного прогуляться, и с ним случился сердечный приступ. Он дошел до бистро и попросил владельца позвонить Грете — ему становилось все хуже, и по дороге в больницу он умер. Грете тем временем звонит незнакомый мужчина, которого она совершенно не понимает, так как он говорит по-французски. Она говорит ему, чтобы он позвонил Сесили — которая и получает известие…» Репортеры из «Таймс» не щадили перьев, и в результате их трудов на свет появилась противоречивая версия, которой редакторы, однако, не пожелали воспользоваться. Официальные представители отеля «Крильон» яростно отрицают, что Шлее умер прямо в гостинице, утверждая, что он мирно скончался на правом берегу в «Boute de Nuit». Но вся эта свистопляска нужна им лишь для того, чтобы благородное имя заведения с Площади Согласия и далее оставалось незапятнанным. Мы позвонили в американское посольство, представившись некими отдаленными родственниками, и нам сообщили, что Шлее действительно скончался в отеле «Крильон». Причина смерти — острая сердечная недостаточность. Валентина прибыла в Париж в понедельник, а во вторник вылетела вместе с телом покойного в Лос-Анджелес. Нам не удалось выяснить, улетела Гарбо или же осталась в Париже».
«Нью-Йорк Таймс» сообщила, что Шлее скончался в одной их парижских больниц, но, разумеется, как и следовало ожидать, вскоре пошли слухи, будто смерть настигла его в каком-то борделе, где он наслаждался любовью некой юной особы или же, как поговаривали, некоего молодого человека. Самой правдоподобной версией, однако, представляется та, что была изложена Битону Сесилью де Ротшильд. Валентина прилетела за телом в Париж в понедельник 5 октября; что же касается Гарбо, то она исчезла. Кстати, она укрылась неподалеку, в квартире Сесили де Ротшильд на Рю Фобур де Сент-Оноре. Похороны Шлее состоялись в Нью-Йорке в Погребальной Часовне на углу Пятьдесят Второй улицы и Лексингтон-авеню, причем за Валентиной шли еще около восьмидесяти скорбящих. Прозвучало стихотворение Пушкина «Памятник», сначала по-русски, затем по-английски. Два православных священника провели службу по русскому обряду, нараспев читая молитвы и зажигая свечи. И хотя отсутствие Гарбо на похоронах бросалось в глаза, она все так же продолжала проживать в доме № 450 по Восточной Пятьдесят Второй улице. Валентина, которая долгие годы терпела этот «menage», заявила, что больше не желает видеть эту Гарбо. Причиной тому якобы послужил тот факт, что Гарбо бросила ее мужа в час смерти на произвол судьбы, однако правдоподобнее предположить, что виной всему — накопившиеся обиды. Репортеры «Таймс» посылали все новую и новую информацию, энергично отыскивая все новые и новые источники, однако история опять осталась неопубликованной. Один из четырех весьма надежных источников (а именно — близкий друг Гарбо) сообщает нам, что Валентина сквозь пальцы смотрела на этот свободный союз.
«Она была не только одной из бывших подруг Гарбо, — заявляет наш источник, — но кроме того, сама каждое лето заводила себе в Вене новых дружков».
Трудно было ожидать, что обстоятельства сложатся лучше, чем это было на протяжении последних пятнадцати лет. Джордж с Гретой на Лазурном Берегу, Валентина заигрывает со своими графами и герцогами на верхних этажах отеля «Ройял Даниелс». Кем он был для нее — деловым партнером или чем-то большим? Несомненно одно — он делал все, что мог, ради Гарбо, он посвятил всю свою жизнь, чтобы поддерживать огонь в тлеющем, угасающем мифе. По сути дела, он был мистером Гарбо и наслаждался этой ролью. Однако все прекрасно знали, что он был бессилен сделать все для той, кого защищал. Их отношения были сугубо платоническими.
* * *И вот теперь, когда Шлее умер, Валентина дала выход накопившемуся гневу. Она пригласила священника, чтобы тот очистил квартиру от недобрых сил, и главным образом, от каких-либо следов, оставленных Гарбо, чтобы здесь ее духу не было. Священнику было велено обратить особое внимание на холодильник, куда Гарбо имела привычку заглядывать за баночкой пива. Валентина наложила лапу на виллу Кап д'Эль и уже на следующее лето сдала ее Диане Врилэнд, сказав при этом: «Я ее освятила. Там даже духу не осталось этой женщины!»
Однако, как заметила миссис Врилэнд: «Там нельзя было и шагу ступить, чтобы не наткнуться на очередное привидение».
Валентина продолжала жить у себя на четырнадцатом этаже, Гарбо — на девятом. Их нелегкая близость друг к другу продолжалась еще четверть века.
Сесиль и Гарбо в течение этого времени практически не общались, хотя каждое Рождество он поздравлял ее открыткой. Она телеграммой посылала ему большой привет и огромное спасибо. Когда Сесиль жил в США, работая над фильмом «Моя прекрасная леди», он познакомился с неким молодым калифорнийским учителем по имени Кин. В июне 1964 года молодой человек прилетел в Лондон и прожил у Сесиля почти год. Это был странный для них обоих период. В августе 1965 года Кин признал, что у их отношений нет будущего, и вернулся к себе в Сан-Франциско. В тот самый день, когда Кин улетел, а Сесиль отправился в Афины, чтобы принять участие в круизе, одним из пассажиров была Гарбо. Хозяйкой круиза была Сесиль де Ротшильд. Она на две недели привезла Гарбо в Сардинию, а затем они подобрали Сесиля в Вульямени, возле Афин. Имея богатый опыт в том, что касается ее умения заставить других заботиться о ней, Гарбо превратила Сесиль, выражаясь словами Ивлина Во, в «девочку на побегушках» — так он обычно называл услужливых до противности друзей.
По словам Битона: «Сесиль в жизни Гарбо исполняет роль Шлее, вернее Шлее и Мерседес вместе взятых, потому что я уверен, что Грета никогда не обращалась со Шлее так дурно, как она обращается с Сесилью».
Битон оставил в своем дневнике подробный отчет об этом плавании:
«Сесиль — сама серьезность, по-ротшильдовски грузная и слегка обеспокоенная тем, что ее гости — Фредерик Ледебур и княгиня де Брольи — вдруг не появятся в назначенный день. Но они появились — и вскоре мы зажили корабельной жизнью. Сесиль — добродушная, отзывчивая женщина, которая не позволила взять над собой верх своим несметным богатствам. Диву даешься, как она успевает делать столько интересных, непривычных дел, проявлять столько энтузиазма и воображения. Она ужасно счастлива тем, что Грета вместе с ней на яхте, — она совсем помешалась. Она подшучивает над всем, что делает Грета, — даже если это в конечном итоге аукнется ей же самой. Сесиль с Гретой недавно провели две недели на Сардинии. Грета там хорошо спала и примерно себя вела, и даже общалась с большой компанией посторонних людей, но поскольку «Сиета» судно маленькое и все звуки по ночам отдаются здесь громким эхом, то Грета совершенно не может уснуть у себя в каюте. В довершение ко всему у нее расстроился желудок, и мой энтеровелаформ пришелся весьма кстати и вовремя спас ее — ведь если бы Грета не поправилась, то Сесили пришлось бы отвезти ее домой, а об этом уже поговаривали. Грета вела себя по отношению к ней на редкость жестоко — я был в ужасе. Как-то ночью Грета подошла к дверям ее каюты и заявила: «У меня температура. Ведь правда же, это страшно! Ты же видишь, что мне ни в коем случае нельзя путешествовать!» Или еще: Сесиль приносит в каюту Греты верхнюю часть какого-то наряда:
