Геннадий Прашкевич - Брэдбери
До города Орландо Брэдбери все-таки добрался вовремя, открытие EPCOT-центра прошло отлично, но прилетевшая туда же дочь Рея — Беттина — решила уговорить отца не ехать обратно все теми же машиной и поездом.
Брэдбери долго не соглашался.
И тогда в его сознании вновь прозвучал все тот же бесцеремонный грубоватый голос: «Летай самолетом, чучело!»
И впервые в своей долгой жизни Рей Брэдбери заказал билет на самолет.
Впрочем, Сэм Уэллер в своих замечательных «Хрониках» утверждает, что этому в немалой степени поспособствовали три крепких двойных мартини.
«Я не паникую, — будто бы сказал Рей дочери. — Просто не хочу пугать тебя и других пассажиров, когда вдруг начну бегать по самолету и кричать: “Остановите его! Ради бога, остановите!”».
Глава седьмая «ОСТАВЬТЕ ЯБЛОКО»
Я не могу назвать писателя, чья жизнь была бы лучше моей. Мои книги все изданы, мои книги есть во всех школьных библиотеках, когда я выступаю перед публикой, мне аплодируют еще до того, как я начну говорить.
Рей Брэдбери1
В середине 1980-х годов вышла в свет повесть Рея Брэдбери «Смерть — дело одинокое» («Death is a Lonely Business»).
Это не фантастика, это скорее детектив, густо замешенный на ностальгических воспоминаниях о тех уже далеких днях, когда Рей и Мэгги жили в городке Венис, штат Калифорния. В посвящении говорилось:
«С любовью —
Дону Конгдону, благодаря усилиям которого возникла эта книга;
памяти Реймонда Чандлера,
Дэшила Хэммета,
Джеймса М. Кейна,
Росса Макдональда;
а также памяти моих друзей и учителей —
Ли Брэкетт и Эдмонда Гамильтона, к сожалению, ушедших».
2
Герой повести, пишущий саму эту повесть, — мотив в литературе известный.
На страницах повести Рея Брэдбери — множество деталей, тщательно и любовно выписанных, множество деталей, обычно опускаемых авторами детективных произведений. Зачем, скажем, долгие пейзажи там, где читатель должен распутывать историю загадочного убийства? Зачем все эти запущенные старые пирсы? Ну да, когда-то по ним любили гулять Рей и Мэгги. В этих пейзажах — вечный океан, мощные валы, идущие из-за горизонта, неутомимо работающий накат, вечная, но так быстро уходящая, утекающая сквозь пальцы жизнь…
«Тем, кто склонен к унынию, городок Венис в штате Калифорния может предложить всё… — так начинается повесть. — Туман — чуть ли не каждый вечер, скрипучие стоны нефтяных вышек на берегу, плеск темной воды в каналах, свист песка, хлещущего в окна…»153
А еще — давно затопленные морем ржавые руины «русских горок».
А еще — если пристально всматриваться в воду, там, в глубине, среди причудливых металлических ребер старого аттракциона можно увидеть неторопливых рыб, давно обживающих эти руины.
Каждые полчаса к морю с грохотом выкатывается из города большой красный трамвай. По ночам его высокая дуга высекает целые снопы искр из проводов. Достигнув берега, трамвай со скрежетом поворачивает и опять мчится прочь, издавая стоны, будто мертвец, никак не могущий найти покоя.
В таком вот трамвае в один сумеречный, ветреный час герой повести — молодой писатель — услышал странные слова:
«Смерть — дело одинокое».
3
Такое начало на многое настраивает.
Ведь когда-то в городке Венис всё было живым.
В стальных цирковых клетках метались прирученные звери. Огромные львы разевали клыкастые пасти — задолго до того, замечает Рей Брэдбери, как они перебежали на знаменитую заставку киностудии «Метро-Голдвин-Майер».
Теперь былые жилища львов — клетки ржавеют в прозрачной воде канала.
И вот в такой цирковой, давно заброшенной и полузатопленной стальной клетке нашли мертвого старика.
Возможно, убитого.
Возможно, утонувшего.
Разумеется, молодой писатель горит желанием открыть тайну погибшего.
«Знаете, за что я не терплю таких любителей, как вы? — раздраженно спрашивает писателя мистер Крамли, профессиональный сыщик. — Прежде всего за то, что они постоянно лезут, куда не надо и вечно затевают свои расследования. А главное, за то, что они у меня в печенках сидят!»
«Но я же не сыщик, — отнекивается герой. — Я никому не мешаю. Я всего лишь писатель. Просто я так устроен. У меня, как у некоторых насекомых, есть невидимые усики-антенны, вот ими я и чувствую, когда рядом происходит что-то не то».
Конечно, Рей Брэдбери пишет о себе.
Он описывает свое прошлое, свое былое жилище.
Он подробно описывает комнату 20 на 20 футов, продавленный диван, деревянную книжную полку, на ней — всего 14 книг, зато много-много пустого места, жаждущего, чтобы его заполнили. Тут же стоят купленное по дешевке кресло и некрашеный сосновый письменный стол с пишущей машинкой «Ундервуд Стандарт», огромной, как рояль, и громыхающей, как деревянные башмаки по не покрытому ковром полу. В машинку вставлен чистый, ждущий своего часа лист бумаги. А в ящике рядом — стопка разных изданий. Среди них экземпляры «Дешевого детективного журнала», «Детективных рассказов», «Черной маски», плативших своим авторам (и Рею Брэдбери, конечно) по 30-40 долларов за рассказ. По другую сторону машинки — еще один ящик, ждущий, когда, наконец, в него ляжет готовая рукопись.
Долгое ожидание…
И оно еще долго будет длиться…
Ведь в ящике лежит пока что один-единственный лист, да и на нем всего три коротких слова: «Роман без названия». Правда, с датой: Июль 1949 года…
«Я дотронулся до пишущей машинки, гадая, кто же она мне — потерянный друг, слуга или неверная любовница?
Еще несколько недель назад она резво издавала звуки, хотя бы отдаленно напоминавшие голос музы. А теперь я тупо сидел перед проклятой клавиатурой, словно мне отрубили кисти рук по самые запястья.
Трижды, четырежды в день я устраиваюсь за столом, терзаемый муками творчества. И ничего не получается. А если и получается, то тут же, скомканное, летит на пол — каждый вечер я выметаю из комнаты множество таких вот бумажных шариков. Кажется, я надолго застрял в бесконечной аризонской пустыне под названием “Засуха”. Скорее всего, потому, что Пег далеко — в Мехико, среди мумий и катакомб (всё в повести построено на личных воспоминаниях Рея Брэдбери. — Г. П.) — а я один, и солнце в Венисе не показывается уже три месяца, вместо него мгла, туман, дождь, и снова дождь, туман и мгла. Каждую ночь я заворачивался в холодное хлопчатобумажное одеяло, и каждое утро подушка оказывалась влажной…»154
Помните, что ответил Феллини на вопрос, каким бы он сделал фильм из жизни рыб, если бы его попросили такой фильм сделать?
