Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945
Затем в Люберцах, после подготовки к испытательным полетам вертолета Ми-4: «Облет вертолета и опробование записывающей аппаратуры, 2 полета, 1 час» – Урвачев за последующие четыре месяца совершил на нем семнадцать испытательных полетов «по специальной программе».
В этот же период короткие перелеты на Ил-14: в Краснодар и Киев; в Полтаву и Энгельс; в Оршу; в Ригу, Тукумс и Шауляй, а также около тридцати инструкторских и тренировочных полетов. В результате всего через девять месяцев после первого вылета на самолете этого типа Урвачев был допущен к полетам на нем как первоклассный летчик: «Днем при высоте нижней кромки облаков 50 м, горизонтальной видимости 500 м; ночью при высоте нижней кромки облаков 100 м, горизонтальной видимости 1000 м».
С августа до конца года у него более шестидесяти тренировочных и инструкторских полетов для проверки техники пилотирования летного состава, а в октябре перелеты на Ил-14 сначала в Белоруссию с посадками в Минске, Пинске и Лиде, а затем опять в Белоруссию и на Украину: Щучин – Минск – Одесса – Черноглинск – Одесса – Тула.
В этот же период в летной книжке Урвачева последние записи о полетах на Ил-12 в Киев. Очевидно, вскоре после этого самолет был списан, подарен городу Люберцы и несколько лет простоял в городском парке с забетонированными в земле стойками шасси. Одно время использовался как детский кинотеатр для демонстрации мультфильмов, а затем тихо и незаметно исчез.
Видимо, НИИ ЭРАТ начал избавляться от ставших ненужными для его работ самолетов, что можно видеть по летной книжке. Правда, Си-47 исчез из нее еще до образования института – в 1956 г., а Ил-12, как отмечено, в 1958 г. В следующие два года отмечены последние вылеты на Як-12, Ан-2 и Як-18. Вместе с новыми типами самолетов Ил-14 и Ан-8 в СИАЭ оставался только старина Ли-2 – летная служба его и Урвачева в эскадрилье закончатся одновременно.
Дальний Восток и пантокрин, полеты на запад, юг и вертолет Ми-1
С 20 января до 21 февраля 1959 г. экипаж Урвачева и группа сотрудников института пролетели на Ил-14 через всю страну на Дальний Восток: Казань – Свердловск – Новосибирск – Белая – Магадан – Хабаровск. Из Хабаровска были выполнены полеты в Приморье до Черниговки, на Сахалин в Леонидово и в Амурскую область – Магдагачи.
После этого вернулись в Люберцы. Вот такая командировка из Москвы до Сахалина и обратно через девять часовых поясов, 51 летный час за штурвалом, в том числе более 23 часов в облаках, шестнадцать посадок, в основном на незнакомых аэродромах. Из них пять – «вслепую» по приборам.
Целью перелета было оказание помощи инженерным и штурманским службам соединений фронтовых бомбардировщиков в освоении бортового и наземного оборудования, а также инспекция этих служб на аэродромах Черниговка и Леонидово. Интересно отметить, что, судя по летной книжке, Урвачев уже садился в Черниговке за семь лет до этого на МиГ-15 в годы службы в Приморье.
Начиная с этого перелета записи в летной книжке о полетах по маршруту и некоторые другие сопровождаются пометкой «с/з» – специальное задание, а приказом НИИ ЭРАТ ВВС летчик подполковник Урвачев «допущен к самостоятельным полетам в качестве командира корабля на закрепленном самолете на выполнение <…> специального задания». В соответствии с Наставлением по производству полетов: «К полетам по специальному заданию относятся испытательные, исследовательские, контрольные полеты для облета самолетов и другие полеты, не предусмотренные курсами <…> боевой подготовки родов авиации».
Во время того пребывания на Дальнем Востоке произошла история, связанная с тем, что из своих командировок Урвачев, как правило, привозил различные сувениры для семьи и друзей. Из-за границы – обычно какой-нибудь ширпотреб, из перелетов по отечеству – дары природы. В Приморье с этой целью он купил несколько коробок с 50-граммовыми пузырьками пантокрина – стимулирующей спиртовой настойки на молодых оленьих рогах-пантах, аптечный продукт народной медицины.
Вечером, накануне очередного вылета, молодежная часть экипажа ушла для поиска светских удовольствий в местном Доме офицеров, а ветераны – командир экипажа и штурман в гостинице сели за шахматы. Но к этому времени командировка длилась уже третью неделю и душа требовала праздника, а магазин по случаю позднего времени был закрыт. Поэтому они недолго думая открыли одну из коробок пантокрина.
Утром при медицинском осмотре перед вылетом врач сообщил командиру экипажа:
– У вас повышенное артериальное давление и сердце частит.
– Доктор, мы вчера купили пантокрин и решили его попробовать.
– Его надо по каплям принимать, а вы, наверное, целый пузырек выпили?
– Не могли же мы оставить тару открытой.
Доктор, подумав, наверное, решил, что состояние летчика – это не болезнь, а нормальная реакция организма на возбуждающее средство, и вылет разрешил.
Урвачев говорил: «Доктора так испугала мысль, будто мы выпили целый пузырек пантокрина, что я не мог добить его сообщением, что на самом деле мы со штурманом выпили полдюжины пузырьков. Он мог с испугу запретить нам вылет. А для нас сто пятьдесят граммов – доза, после которой на следующий день на предполетных медосмотрах обычно никаких вопросов не возникало».
Ключевым обстоятельством этой истории было то, что командир экипажа употребил настойку со штурманом, а не со вторым пилотом, потому что в эскадрилье неукоснительно соблюдался порядок, по которому если один из пилотов экипажа накануне вылета выпивал, то другой в это время находился в режиме абсолютной трезвости.
Впервые сев за штурвал транспортного самолета в 1954 г., Урвачев через пять лет достиг профессиональной вершины в военно-транспортной авиации:
«Приказом Главнокомандующего ВВС Советской Армии № 0079 от 12 марта 1959 г. присвоена квалификация «Военный летчик первого класса».
Вернувшись с Дальнего Востока, он на Ил-14 в апреле полетел на запад в Латвию, Белоруссию, на Украину и в Калининградскую область с посадками в Риге, Минске, Паставы, Львове и Черняховске. А в мае – на юг через Ростов в Грузию – Тбилиси и Батуми, в Армению – Ленинакан, и в Азербайджан – Кировобад. Между этими перелетами десятки инструкторских полетов с летчиками, а также облет самолетов эскадрильи. Затем в июле – августе вновь на Ил-14 двухдневные перелеты: на Украину в Кировоград и Киев; в Латвию и Литву – Ригу, Кедайняй и Шауляй; в Белоруссию – через Одессу в Усмань, Двинск и Барановичи. Итак, за полгода перелеты на восток, юг и запад. На север полетов не было.
В августе Урвачеву было присвоено воинское звание полковник, и он выполнил последний полет на самолете, на котором шесть лет назад, вернувшись из Кореи, сделал первый вылет в ЛИС, причем с тем же, как и тогда, заданием:
