Борис Тененбаум - Великий Наполеон
И дальше, говоря о другом таком же вопросе Наполеона, выдуманном задним числом, Евгений Викторович добрее к Балашову не становится:
«…Точно так же не мог Наполеон сказать: «В наши дни не бывают религиозными», потому что Наполеон много раз говорил, что даже и во Франции много религиозных людей, и в частности, он убежден был в очень большой религиозности и в силе религиозных суеверий именно в России. А выдумал этот вопрос сам Балашов опять-таки исключительно затем, чтобы привести дальше свой тоже выдуманный ответ, что, мол, в Испании и в России народ религиозен…»
Так что Толстой, по всей видимости, описал чистую фикцию. Описал с невероятным талантом. Собственно, большего от романиста и не потребуешь…
Однако кое-что можно извлечь и из фикции – рассказа Балашова. B нем есть элементы, которые можно проверить и даже подтвердить показаниями других свидетелей.
IV
Когда, согласно Балашову, Наполеон корил Александра за то, что тот дал приют графу Армфельту и барону Штейну, в которых он видел личных врагов, это звучит весьма правдоподобно – нечто очень похожее он говорил и раньше, и тому есть много свидетельств. По-видимому, соответствует действительности и следующая реплика Наполеона:
«…Боже мой, чего же хотят люди? После того как он [Александр] был побит при Аустерлице, после того как он был побит под Фридландом, – одним словом, после двух несчастных войн, – он получает Финляндию, Молдавию, Валахию, Белосток и Тарнополь, и он еще недоволен… Я не сержусь на него за эту войну. Больше одной войной – больше одним триумфом для меня…»
Опять, нечто похожее говорилось неоднократно. Но вот эти слова Наполеона, приводимые Балашовым, действительно заслуживают внимания:
«…Мне жаль, что у императора Александра дурные советники. Чего ждет он от этой войны? Я уже овладел одной из его прекрасных провинций, даже еще не сделав ни одного выстрела и не зная, ни он, ни я, почему мы идем воевать…»
Вопрос поставлен неверно. Александр знал, почему он воюет: на него напали, он защищается. Но вот почему начал войну Наполеон? Все завоевательные войны Республики и все завоевательные войны самого Наполеона велись с целью ограбления или присоединения завоеванных территорий. В этом смысле от России особо ожидать было нечего, ее обширные пустые пространства были редко населены, не слишком-то плодородны и бедны практически во всех отношениях. Создать на русской территории какое-нибудь вассальное Франции образование, вроде гипотетического «Великого Герцогства Псковского», и присоединить его к французским владениям – дело даже вне сферы фантастики.
Так чего, собственно, хотел Наполеон? Похоже, он не знал этого и сам. Во всяком случае, даже его маршалы получали только частные, конкретные указания: что-то сделать, куда-то двинуться, и так далее – и ни единого слова ни о целях кампании, ни о ее конечном назначении. А между тем военные планы существовали, и были разработаны с обычным для Наполеона блеском и размахом.
В какой-то степени мы все в плену у того, что мы уже знаем: поход Наполеона на Москву случился, так что же еще и спрашивать? Но спрашивать как раз есть про что – почему именно на Москву? Почему не на Киев или не на Петербург? Он такие варианты рассматривал. По оценкам французского штаба, руководимого Бертье, для вторжения в Россию существовало два возможных пути, продиктованных географией: севернее болот бассейна реки Припять или южнее их. Болота образовывали обширные непроходимые районы, и следовало сразу, еще до начала кампании, выбрать направление удара. Южное направление Наполеон отверг – путь на Киев, по его мнению, не достигал цели сокрушения русских армий и оставлял тыл Великой Армии открытым для возможного нападения австрийцев. О да, сейчас они были покорными союзниками и вассалами – но кто мог предвидеть их поведение в случае возможной неудачи?
Поэтому план предусматривал быстрое наступление севернее Припяти, а дальнейшее зависело от реакции русских. Наполеон предполагал, что из двух русских западных армий та, что стоит южнее и находится под командованием Багратиона, попытается зайти ему в тыл, ударив на Варшаву. В этом случае следовало атаковать армию Барклая де Толли, разбить ее, а потом немедленно обратиться против Багратиона. А наступать следовало через Вильно, операционную базу армии Барклая, с целью – либо принудить Барклая к сражению, либо без боя захватить все его склады продовольствия и снаряжения.
Захват Вильно случился уже на пятый день после начала войны – и не достиг ни той, ни другой цели.
V
Барклай и сражения не принял, и склады успел уничтожить. Русская армия отступила. По крайней мере, своей географической цели Наполеон достиг – он в Вильне. Что делать дальше? Отсюда можно двигаться или на Москву, или на Петербург. Вместо этого – остановка и ожидание. Чего он ожидал в Вильно, я сказать не могу, но это очень не похоже на энергичные действия Наполеона в прошлом – он всегда активно искал инициативы и навязывал врагу такой курс действий, который был ему желателен. А какой курс был желателен тогда, в самом конце июня 1812-го?
Ожидания в отношении армии Багратиона не оправдались – вместо наступления на Варшаву 2-я русская армия стала отступать в глубь России.
A 1-я армия отступала в направлении так называемого Дрисского укрепленнного лагеря. Двигалась она туда в большой спешке, без достаточного запаса продовольствия и фуража, потерянного в Вильне, теряя много людей больными и отставшими, с надеждой передохнуть в Дриссе. Но отдыха там не получилось. Лагерь в принципе строился с идеей повторить успешный опыт англичан в Португалии, они там возвели полевые укрепления в Торрес-Ведрас и раз за разом отражали все французские атаки. Сам Массена, один из лучших маршалов Наполеона, с октября 1810-го и до конца года тщетно пытался взять эти укрепления – и в итоге отошел, ничего не добившись.
Лагерь в Дриссе был задуман примерно таким же, как позиции в Торрес-Ведрас, Александр Первый сам распорядился начать там работы. Но два простых факта: то, что Торрес-Ведрас обойти было невозможно, и то, что в тылу укреплений был порт, Лиссабон, через который англичане могли снабжать защитников неограниченно долго, как-то ускользнули от его внимания.
Hy, Александр Первый в военных делах не разбирался и хорошо знал об этом. Поэтому он старался придерживаться того, что ему рекомендовали специалисты. Но что было делать, если специалисты советовали совершенно разные вещи? A сражаться надо было против человека, который всех этих специалистов регулярно бил, после чего они – процитируем Е.В. Тарле – «…жаловались, что он делает это не по правилам…».
