Георгий Соколов - Малая земля
Вот я и подумала, может, вам будет интересно знать, что герои ваших книг работают рядом с вами».
Письмо заинтересовало меня, захотелось познакомиться с «морской душой», которая вела себя так смело в оккупированной Евпатории. Я поехал в Ивановскую.
Анна Ивановна Жукова-Коненко оказалась невысокой, худенькой женщиной с застенчивой улыбкой. Работает Учительницей. В школе пользуется большим авторитетом, Учителя избрали ее председателем месткома.
За время войны родители Анны Ивановны дважды получали извещение о ее смерти. Первый раз она была тяжело ранена в боях под Туапсе. Командование батальона посмертно представило ее к ордену Красной
Звезды и сообщило родителям. Но через несколько месяцев она вернулась в родную 255-ю бригаду морской пехоты. С ней она высаживалась в феврале 1943 года на Малую землю и пробыла на ней почти все семь месяцев. Там, на Малой земле ее приняли в партию. Санинструктор и связная — таковы были ее должности в течений двухсот дней героической эпопеи. Сколько вынесла раненых с поля боя, сколько сделала перевязок, сколько раз попадала под бомбы и снаряды — этого невозможно упомнить.
Во время сентябрьского штурма города 255-я бригада попала в тяжелое положение. Она высаживалась на мыс Любви и на каботажную пристань, где укрепления гитлеровцев были особенно сильны. В этом бою многие моряки были убиты и ранены. Тяжело была ранена и Аня.
Вот что рассказала мне при встрече Анна Ивановна:
— Нас, раненых, укрыли в блиндаже, захваченном у немцев. Помню, у входа встал инструктор политотдела старший лейтенант Константин Малахов. Он был ранен в бедро, и кровь сочилась по его брюкам. Гитлеровцы бросились в контратаку. Им удалось прорваться к нашему блиндажу. Малахов отбивался, не пуская их в блиндаж. Вражеская граната сразила его, и гитлеровцы ворвались к нам. Так я оказалась в плену. Со мной в плену оказалась и Люда Конюхова, лейтенант медслужбы. Она была ранена осколками в спину, в ногу и в руку. На ее спине живого места не было. Страшные дни настали для нас. Из Новороссийска немцы привезли нас в Абрау-Дюрсо и заперли в каком-то сарае. Было нас человек пятьдесят и все израненные. Начался допрос. Повели и меня. От большой потери крови я не могла самостоятельно ходить. Гитлеровский офицер брезгливо посмотрел на мое окровавленное избитое лицо, изуродованное плечо, потом подошел ко мне и разорвал форменку, которая держалась у меня на одной руке. Больше не помню, что было. Только поздно ночью, когда пришла в сознание, почувствовала, как кто-то щупает мой пульс, потом кто-то сделал мне укол и обработал рану.
Не думала я тогда, что останусь жить, да и жить-то не хотелось. Утром нас переправили в Анапу, а там погрузили на баржу и переправили в Керчь. Выгрузили нас на пристани. День был жаркий, мы изнывали от жажды, но пить нам не давали. Потом начался пересчет. Гитлеровцы ходили, не выбирая дороги, наступая своими сапогами на людей. Было больно смотреть на это, и боль не оттого, что они наступали на раненые места, а боль оттого, что мы ничего не могли сделать этим двуногим вооруженным животным. После мучительного пересчета нас отправили в лагерь для военнопленных. А утром опять пересчет. Раненых определили в Керчинскую больницу. Здесь я встретила Гришу Передерия. Он до войны учился в школе, где я уже работала учительницей. У него перебита нога. В нашей бригаде Гриша был автоматчиком. Нас не лечили, в больнице полно вшей. Бедная Люда лежала на животе. В ее ранах завелись черви. Некоторых раненых гитлеровцы куда-то увозили, и те больше не возвращались.
Когда наши войска освободили Таманский полуостров и стали готовиться к десанту в Керчь, нас, раненых, бросили на произвол судьбы. Какие-то гражданские люди погрузили меня и Люду в товарный вагон и отвезли в Евпаторию. Там нас сдали в больницу, но уже не как военнопленных, а как гражданских беженцев. Благодаря этому Мы и уцелели. В евпаторийской больнице Люде ампутировали ногу. Врачи в этой больнице оказались сердечными людьми, они дорожили жизнью каждого советского человека. Когда я посмотрела кинофильм «Доктор Вера», то невольно вспомнила евпаторийских врачей Марию Николаевну Кащенко, Елену Антоновну Боровскую, Владимира Ивановича Владыкина. В больнице я познакомилась с Аней Кузьменко, которая прислала вам письмо из Новосибирска. Кажется, она была подпольщицей.
4
Автоматчики прозвали ее Кнопкой. Не в обиду, а в ласку. В роте автоматчиков, которой командовал бесстрашный лейтенант Александр Мамаев, санинструктор Тамара Ролева пользовалась большим уважением. Кнопкой ее прозвали за малый рост.
А эта маленькая, худенькая девушка, которой не исполнилось еще и восемнадцати лет, вынесла с поля боя многих моряков. Рота автоматчиков высадилась на причале рыбзавода вслед за куниковским отрядом и повела наступление на радиостанцию, расположенную левее от места высадки. Мамаевцы там устроили «мамаево побоище», перебив до роты гитлеровцев. В занятом каменном здании радиостанции, превращенном гитлеровцами в опорный пункт, позже расположился штаб 255-й бригады. Тамара Ролева была вместе с ротой, под огнем вражеских пулеметов и автоматов перевязывала раненых моряков. А ночью, опять под минометным обстрелом, она отправляла раненых в Геленджик.
Настоящий героизм Кнопка проявила во время сентябрьского десанта в порт Новороссийск.
На палубе катера, на котором находились автоматчики, разорвался снаряд. Лейтенант Мамаев был тяжело ранен в живот и спину. Тамара стала перевязывать его. И в этот момент второй снаряд угодил в бензоцистерну. Брызги горящего бензина попали на лейтенанта. Обжигая руки, Тамара потушила огонь, оттащила командира от огня. Потом принялась перевязывать других раненых матросов.
Катер стал тонуть. Тамара не бросилась в воду, а стала раздавать раненым спасательные пояса. Но в это время подошел другой катер, прижался к борту тонущего корабля. Тамара принялась перетаскивать раненых. Откуда у нее, маленькой и худенькой, взялось столько сил! Катер затонул, но на нем не осталось ни одного раненого.
И только корабль с ранеными отошел, как и на него посыпались снаряды. И на нем пробило бензоцистерну, и горящий бензин разлился по палубе. Сама обгоревшая, Тамара перетаскивает раненых и обгоревших людей в более безопасное место. Кругом бушует пожар, пары бензина травят людей, рвутся снаряды, свистят осколки, в бортовые пробоины хлещет вода, везде тошнотворный запах горящей солярки и паленого мяса. А Тамара делает свое дело — перевязывает раненых и обгорелых, перетаскивает их с места на место. Осколок снаряда перебивает ей правое плечо, и она падает на палубу. Огонь обжигает лицо, руки.
