Николай Богословский - Чернышевский
Не менее гневны были обличительные высказывания Белинского, писавшего в одном из последних своих писем: «Горе государству, которое в руках капиталистов, это люди без патриотизма, без всякой возвышенности в чувствах. Для них война или мир значат только возвышение или упадок фондов – далее этого они ничего не видят».
Учение Чернышевского продолжило, развило эти благородные традиции великих русских революционных демократов, страстно желавших блага родному народу и всему человечеству.
Так же как Герцен и Белинский, автор «Капитала и труда» не обманывался относительно истинного характера «экономической гармонии», провозглашавшейся устами тех, кто «усерднее всего проповедовал в пользу банкиров и негоциантов». Он беспощадно высмеял лжеученых, которые стремились доказать, что «бедным не на что жаловаться, что каждый работник получает надлежащее вознаграждение, что если и есть на свете люди, получающие меньше, чем им следовало бы, то эти люди не какие-нибудь ткачи, швеи, земледельческие батраки, – нет, а капиталисты, рантьеры, фабриканты, банкиры и другие обиженные судьбою несчастливцы, возбуждающие зависть в неразумных чернорабочих».
Развенчивая апологетические писания вульгарных экономистов о «гармоническом» развитии буржуазной экономики, Чернышевский давал яркую картину глубоких противоречий, разъедающих ее, приводящих к периодическим кризисам перепроизводства, к обнищанию трудящихся: «…дух спекуляции влечет общество к отчаянному риску, кончающемуся коммерческими кризисами… Рынки завалены товарами, не находящими сбыта, фабрики запираются, и рабочие остаются без хлеба. Все открытия науки обращаются в средства порабощения, и оно усиливается самим прогрессом: пролетарий делается просто рукояткою машины и беспрестанно бывает принужден жить милостынею…»
В противовес буржуазной политической экономии, банкротство которой, по словам Маркса, мастерски раскрыто в работах Чернышевского, великий русский революционный демократ разрабатывает основы «политической экономии трудящихся».
В свете этой поставленной перед собою задачи он критически пересмотрел основные категории политической экономии капитализма.
Все научно ценное в трудах классиков буржуазной политической экономии было творчески использовано великим русским ученым, который умел с диалектической гибкостью подходить к наследию прошлого, проницательно различая сильные и слабые стороны прежних учений. «Как в истории общества, – замечает он, – каждый последующий фазис бывает развитием того, что составляло сущность предыдущего фазиса, и только отбрасывает факты, мешавшие более полному проявлению основных стремлений, принадлежащих природе человека, так в в развитии теории позднейшая школа обыкновенно берет существенный вывод, к которому пришла прежняя школа, и развивает его, отбрасывая противоречившие ему понятия, несообразность которых не замечалась прежнею теориею».
Чернышевский с поразительной прозорливостью показал в своих трудах по политической экономии классовую ограниченность школы Адама Смита и Рикардо.
Анализируя формулы, выработанные этими учеными, Чернышевский с присущей ему силой логики вскрывал таившееся в этих формулах внутреннее противоречие общему духу учения и вкладывал в эти очищенные от противоречий формулы новое содержание в социалистическом духе.
Вот, например, как решал он задачу распределения ценностей, которую не могли разрешить классово-ограниченные представители буржуазной политической экономии. Чернышевский писал в «Капитале и труде»: «…теория трудящихся (так будем называть мы теорию, соответствующую потребностям нового времени, в противоположность отсталой, но господствующей теории, которую будем называть теорией капиталистов) главное свое внимание обращает на задачу о распределении ценностей. Принцип наивыгоднейшего распределения дан словами Адама Смита, что всякая ценность есть исключительное произведение труда, и правилом здравого смысла, что произведение должно принадлежать тому, кто произвел его. Задача состоит только в том, чтобы открыть способы экономического устройства, при которых исполнилось бы это требование здравого смысла».
Многогранное творческое наследие Чернышевского было высшим достижением русской революционно-демократической мысли домарксового периода.
В отличие от западноевропейских социалистов-утопистов, зараженных неверием в народные массы, Чернышевский видел в народной революции единственно возможный путь к освобождению труда от власти эксплуататоров.
Карл Маркс чрезвычайно высоко ценил труды великого русского ученого. Революционер-народник Г. Лопатин свидетельствует:
«Во время пребывания моего в Лондоне я сошелся там с Карлом Марксом, одним из замечательнейших писателей по части политической экономии и одним из наиболее разносторонне образованных людей в целой Европе. Лет пять тому назад этот человек вздумал выучиться русскому языку; он случайно натолкнулся на примечания Чернышевского к известному трактату Милля и на некоторые другие статьи того же автора. Прочитав эти статьи, Маркс почувствовал глубокое уважение к Чернышевскому. Он не раз говорил мне, что из всех современных экономистов Чернышевский представляет единственного действительно оригинального мыслителя, между тем как остальные суть только простые компиляторы, что его сочинения полны оригинальности, силы и глубины мысли и что они представляют единственные из современных произведений по этой науке, действительно заслуживающие прочтения и изучения».
«В течение около полувека, – говорит В.И. Ленин, – примерно с 40-х и до 90-х годов прошлого века, передовая мысль в России, под гнетом невиданно дикого и реакционного царизма, жадно искала правильной революционной теории, следя с удивительным усердием и тщательностью за всяким и каждым «последним словом» Европы и Америки в этой области. Марксизм, как единственно правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы».[41]
Среди предшественников научного социализма в России Чернышевскому по праву принадлежит одно из первых мест. Продолжая материалистические традиции русской философской мысли, идущие от Ломоносова и Радищева, а затем Герцена и Белинского, Чернышевский развил и обогатил их новыми революционными выводами. Его философия – это острое орудие политической борьбы за преобразование жизни. Размах и последовательность материалистических воззрений Чернышевского, его стремление тесно связать философию с революционной практикой возвышали его над современниками, западноевропейскими мыслителями.
