Адольф Галланд - ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ. НЕМЕЦКИЕ ИСТРЕБИТЕЛИ НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ 1941-1945
Маскарад, по-видимому, достиг своей цели. Но успех такого рода привел к привычке обращаться подобным образом со всей структурой люфтваффе. Развитие происходило скорее вширь, чем в глубину. Кого-то опьяняло число образованных соединений, но за этим скрывался недостаток в учебных организациях и даже в самих возможностях для мирных нужд. Когда в период с 1942-го по 1943 год существенно возросло количество школ для летчиков-истребителей, то возникла нехватка инструкторов с опытом военных действий, которых перегружённые фронтовые части никак не могли выделить для этого. Более того, остро не хватало самих самолетов для фронта что естественным образом в первую очередь ударяло но школам. Подходящим выходом из создавшегося положения являлось сокращение сроков обучения, что, однако, служило причиной дальнейшего увеличения наших потерь. Но что оставалось делать?
Для истребительной авиации мной предлагался отдельный учебный курс, который включал в себя специализацию с самого начала, с целью избежать бесполезных и в чем-то совпадающих моментов в ходе основного обучения и в военной академии. Таким путем, наверно, мы смогли бы добиться укороченных сроков обучения без ущерба для качества самой подготовки. Но мои предложения были отвергнуты командующими воздушными флотами. Они заметили определенную опасность в дальнейшем распространении специализации и к тому же в принципе были против того, чтобы делать подобные исключения для истребительной авиации.
То, что было достигнуто учебными заведениями во время войны, невзирая на огромное число препятствий, очень благоприятным образом сказывалось на успехах передовой линии фронта. Однако необходимо также упомянуть о большом количестве несчастных случаев в ходе подготовки, которые можно было только объяснить исключительно чрезвычайным положением.
Снижение качества подготовки новых пилотов становилось все более серьезной проблемой, поскольку неприятель все более опережал нас как по качеству самолетов, их количеству, так и по приобретенному опыту. Летчиков-новичков можно было посылать воевать только на Восточный фронт, где можно было шаг за шагом приобретать опыт. В битве же за Германию вопрос стоял таким образом — быть ветераном прямо со старта. Все время возраставший процент молодых и неопытных летчиков, сбитых до того, как они достигали своего десятого боевого вылета, вскоре стал составлять более чем 50 процентов. Коэффициент эффективности между неприятелем и нами вырос не в нашу пользу, и не только в техническом отношении, но и в плане летного состава. Соревнование же в количестве самолетов нами было уже давно проиграно.
В конце 1944 года существовало только пятнадцать летных школ, причем их явно не хватало по вышеупомянутым мною причинам. Немецкий летчик-истребитель посылался на фронт, имея только 150 часов налета, у американского летчика эта цифра была чуть ли не в три раза выше. Я должен согласиться с генералом Коллером, последним начальником штаба люфтваффе, который в своих докладах сообщал: все, что было в человеческих силах, было достигнуто за короткий период построения люфтваффе, но там, как и в армии, не хватало ни людских, ни материально-технических резервов. Коллер пишет: "Если не принимать в расчет 1940 год, то каждую операцию и почти каждое сражение Гитлер проводил без запаса резервов. Если не хочешь рисковать всем, то нельзя воевать без подготовки, при помощи полу-обученных военных сил, однако на самом деле все происходит именно таким образом".
Во всяком случае, с самого начала у нас не было достаточно сил для того, чтобы выстоять на всем протяжении войны, в ходе которой люфтваффе должны были сражаться на фронтах длиной в тысячи километров и в то же самое время защищать рейх от мощных атак воздушных армад. Силы люфтваффе в начале Второй мировой войны были следующими:
30 полков бомбардировщиков (18 "Hе-111", 11 "Do-17", 1 "Ju-86");
9 полков пикирующих бомбардировщиков ("Ju-87" "Штука");
1 полк истребителей армейской поддержки ("Hs-123");
10 полков тяжелых истребителей ("Me-110D");
13 полков истребителей ("Ме-109Е");
21 эскадрилья разведывательных самолетов дальнего действия (F) (19 "Do-17P", 1 "Не-111Н", 1 "Do-17F");
30 эскадрилий разведывательных самолетов местного применения (Н) (25 "Hs-126", 5 "Не-45/46").
В начале войны численность соединений как в американских, так и в английских военно-воздушных силах была меньшей, но они не находились в таком безнадежно напряженном состоянии, как наши части. Когда в начале военных действий английские и американские военно-воздушные силы столкнулись с большими трудностями, они сохранили достаточно большой скрытый потенциал людских ресурсов и военной промышленности для того, чтобы создавать авиацию на существенно более широком основании. Четыре года спустя с помощью этого рода войск союзники начали проводить успешное разрушение Германии. Если не учитывать некоторые непродолжительные операции, они придерживались принципа экономии сил, а также, несмотря на потери и восстановление последних, они стремились прежде всего к постоянному наращиванию своих сил.
Более низкие летные характеристики и меньшая численность наших истребителей — вот что служило темой нашей беседы с Герингом в замке Вельтенштейн осенью 1943 года. Во время разговора мы вместе с Герингом прогуливались во дворе замка.
Как обычно, я выслушивал его обвинения по поводу неудач истребительной авиации но едва ли находил упреки основательными. Всякий раз когда я считал их несправедливыми — то вставал на защиту своей истребительной авиации, ее боевого духа. Со своей стороны я указал ему на ряд недостатков и упущений, за которые истребительная авиация никак не могла нести ответственность, и потребовал лучшей подготовленности летчиков, а также лучших самолетов и большего их количества. К тому времени Геринг был уже очень возбужден из-за того, что я противоречил ему. И тогда он затронул особенно деликатный вопрос, а именно 50-мм пушку, которую Гитлер приказал установить на истребителях. Фюрер выявил следующую закономерность: морские сражения шли в своем развитии от абордажных схваток и бортовых залпов к тому, что сегодня огонь уже ведется с расстояния, на котором противники не видят друг друга. В начале войны наши танки могли вести огонь с твердой уверенностью на поражение с дистанции чуть более 700 метров, тогда как наши последние модели уже были в состоянии вести бой с вражескими танками на расстоянии в 2700 метров. И только одна истребительная авиация не развивалась в данном направлении. Наши летчики по-прежнему должны были сближаться до дистанции в 370 метров, прежде чем могли эффективно применить свое оружие.
