Евгений Нестеренко - Размышления о профессии
Рождение оперы дало мощный толчок для развития вокального искусства. Композиторы, создававшие оперы, как правило, сами умели петь. С пения началось музыкальное образование в эпоху Ренессанса. Возможности человеческого голоса были главными законодателями для композиторов, создававших оперы и просто вокальную музыку.
Выбор тональности и тесситуры для пения был важнейшим делом. Певцы всегда старались оградить себя от возможных колебаний высоты строя оркестрового сопровождения, транспонируя музыкальные номера в удобные для пения тональности.
Однако с тех пор как композиторы стали требовать исполнения только в тех тональностях, которые выбирали они сами, вопрос высоты стал играть важнейшую роль в сохранении всех технических и художественных достижений bel canto.
Усложнение музыкального языка вело к необходимости более детально знакомиться с техникой пения. Было обнаружено регистровое строение голоса. Начались поиски путей к сглаживанию регистров, то есть достижения единообразия тембра по всему диапазону. Стало очевидно, что не все регистры и даже отдельные участки их обладают одинаковой звучностью, красотой и физической выносливостью, что является природной особенностью человеческого голоса.
Музыкантов давно волновал вопрос выбора такого камертона, который был бы удобен инструменталистам и певцам. Одним из первых этим вопросом занялся Михаил Преториус (1571–1621), известный композитор и музыкальный ученый. Именно он установил так называемый «удобный для всех» эталон ля1 (равнявшийся 424 кол./сек), просуществовавший в большинстве стран почти два столетия.
Большой интерес представляют некоторые данные из курса физики О. Хвольсона: «Известно, что около 1700 года звук ля1 равнялся 403 кол./сек. В 1771 году ля1 уже соответствовало 419,9 кол./сек. Рояль Моцарта был изготовлен фирмой, настраивающей свои инструменты по камертону ля1, равнявшемуся 421,6 кол./сек».
Как видно из приведенных данных, высота камертона в течение всего XVIII столетия постоянно повышалась. Оперные композиторы, хорошо знающие природу певческих голосов, создавая свои оперы, делали поправки на тесситуру оперных партий, учитывая повысившийся камертон.
Наконец, тенденция повышения камертона привела к тому, что в 1859 году по настоянию певцов на специальной международной конференции в Париже, в правительственную комиссию которой входили Обер, Галеви, Берлиоз, Мейербер, Россини, А. Тома, два физика, один генерал и три правительственных чиновника, был установлен эталон ля1, равнявшийся 435 кол./сек.
В 1885 году на международной конференции в Вене снова обсуждался вопрос высоты камертона, так как в ряде стран имело место применение более высоких стандартов. Конференция вновь подтвердила ля1, равное 435, как международную норму высоты камертона.
Последней международной конференцией, на которой обсуждался вопрос высоты камертона, была лондонская 1939 года, решением которой была установлена новая высота ля1, равнявшаяся 440 кол./сек.
Решение о принятии камертона в 440 кол./сек. конференция мотивировала ссылкой на невозможность возвращения к прежнему эталону ля1 (435) ввиду требующейся замены ряда музыкальных инструментов, построенных по более высокому камертону. Влияние же завышения камертона на вокал выяснено не было.
Представитель французской делегации на конференции 1939 года г. Лоост заявил: «Мы установили, что все музыканты хотели, чтобы ля1 было фиксировано в виде 435 кол./сек, и только ввиду невозможности добиться стандартизации в этой величине французская делегация согласна пойти на 440».
С принципиальным заявлением выступил на конференции представитель Италии. «По моему мнению, — сказал он, — необходимо как-то противостоять постоянному повышению строя и принять во всех странах шаги к тому, чтобы оркестры в театрах, а также в крупных концертных организациях придерживались твердой нормы… Необходимо с совершенной ясностью сказать, что не существует какой-либо художественной причины, которая толкала бы в сторону фиксации более высокой величины, чем 435 кол./сек.
Италия — страна bel canto, и я полагаю, что занятая нами позиция никого не удивит. Мы советовались с профессорами музыки и ведущими дирижерами, причем все они выразили свое согласие с теми взглядами, которые я излагал.
Потребность в повышении строя в Италии не признается. Если мы установили сейчас величину 440 кол./сек, тогда весьма вероятно, что в близком будущем предложат идти еще дальше, и так будет продолжаться…».
К сожалению, это были пророческие слова. Несмотря на то, что с 1 января 1936 года в СССР введен стандарт на звучание «ля» первой октавы — 440 герц (колебаний в секунду), то есть ОСТ 7710 (следует отметить, что несоблюдение стандартов преследуется по закону), введенный стандарт тут же стал нарушаться в сторону его завышения.
В 1945 году в Большом театре СССР оркестр настраивался уже по ля1, равнявшемуся 446,2 кол./сек. А если учесть последние исследования французских физиков, доказавших, что высота строя оркестра во время исполнения повышается на 1 кол./сек при повышении температуры на 1 °C, то станет понятной совершенная невозможность исполнения классического оперного репертуара на высоком вокально-техническом уровне. В таком завышенном строе голоса певцов испытывают постоянную огромную тесситурную перегрузку, которая пагубно сказывается на физическом состоянии голосов и качестве их звучания.
Известно, что в 1945 году оркестром Большого театра СССР было осуществлено небольшое снижение камертона, и это сразу же значительно улучшило качество звучания оперных спектаклей и резко сократило профессиональную заболеваемость среди певцов.
Завышенный строй оркестра в Большом театре вызвал серьезную тревогу в вокальных коллективах театра. 25 января 1946 года в газете «Советское искусство» было напечатано обращение ведущих солистов Большого театра СССР к Всесоюзному комитету по делам искусств и Академии наук СССР с требованием установить такой камертон, в котором можно было бы исполнять классический оперный репертуар на самом высоком вокально-техническом и художественном уровне.
С тех пор прошло 25 лет, а оркестр Большого театра по-прежнему настраивается по ля1, превышающему 440 кол./сек.
Оперные произведения, создававшиеся в период применения камертона 432–435 (Глинка, Даргомыжский, Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков, Чайковский, Россини, Бизе, Гуно, Верди и композиторы веристского направления), составляющие сейчас основу репертуара Большого театра, оказались теперь транспонированными почти на полтона вверх. Это в корне противоречит композиторскому замыслу в выборе тональностей и тесситур партий оперных персонажей и особенно в распределении предельно высоких нот. Поэтому неудивительно, что сейчас исполнение некоторых фрагментов оперных партий, особенно для драматических голосов (Герман, Сабинин, Радамес, Эболи), представляет почти непреодолимую трудность. Связано это с тем, что завышенный строй стал настоящим прокрустовым ложем, на котором голоса насильственно вытягиваются вверх и за пределы художественных и диапазонных границ, с одной стороны, и отсекается нижний регистр — с другой, как следствие чрезмерной нагрузки в верхнем регистре.
