Юрий Пантелеев - Полвека на флоте
- Товарищ командующий, все необходимое для десанта будет обеспечено.
- О каком десанте вы говорите? - возмутился я. Гавриков обиделся:
- А я не знал, что это секрет, в том числе и для меня... Между прочим, сегодня я по телефону разговаривал с тылом флота. Мне приказано вместе с катерами послать рыбачьи шлюпки и проверить, чтобы уключины и весла были в порядке. Все распоряжения я сделал инженер-капитану 1 ранга Дорофееву и начальнику инженерного отдела инженер-полковнику Никанорову. Я не выдержал и рассмеялся. Вот тебе и военная тайна! А перед добряком-генералом извинился, объяснил, что иначе поступить не мог, и вовсе не из недоверия к нему...
Через несколько дней утром начальник Главного морского штаба адмирал Алафузов сообщил мне:
- Слушайте сегодня по радио приказ по случаю разгрома фашистской группировки в Норвегии.
Только я, обрадованный, положил трубку, в кабинет вошли В.Е. Ананич, В.П. Боголепов и наш разведчик капитан 2 ранга А.Н. Сидоров. По выражению лиц я понял, что пришли с чем-то важным.
Начальник штаба молча положил на стол карту и указал карандашом на Мезенскую губу.
- Вот здесь сидит фашистский самолет и по радио взывает о помощи.
- Откуда он взялся?
- Это нам и предстоит выяснить, - сказал В.Е. Ананич. - Надо быстрее послать туда корабль.
Дежурный эсминец отправился в море. Но в это время к сидевшему на воде самолету-амфибии подоспел наш гидрографический корабль, высланный из Иоканги. Самолет он взял на буксир, а экипаж в составе пяти человек пересадил к себе на борт. Летчики - совсем юнцы, перепуганные насмерть. "Не тот пошел фашист!" - рассказывал потом наш разведчик А.Н. Сидоров. Эсминец встретился с гидрографическим кораблем, принял пленных, Сидоров допросил их. Те охотно рассказали, что они летели из Норвегии в Баренцево море для связи с подлодками и для разведки льда, но в темноте и снежных зарядах заблудились, горючее кончилось и им пришлось сесть на воду и взывать о помощи.
Арктическая навигация заканчивалась. Оставалось перевести в Архангельск наши ледоколы из моря Лаптевых. В декабре они понадобятся здесь, чтобы расчищать дорогу конвоям, следующим с Запада. В том году Советское правительство получило от США в порядке ленд-лиза новый мощный ледокол "Северный ветер", который следовал к нам с Тихого океана Северным морским путем. Сопровождал его флагман нашего ледокольного флота "Сталин" ("Сибирь"). Мы уже не раз убеждались, что фашисты следят за каждым нашим ледоколом, понимая значение этих мощных кораблей для судоходства на Севере. Можно было ожидать, что и сейчас враг попытается нанести удар по ним. Начальник оперативного отдела капитан 1 ранга Н.Ф. Богусловский и его заместитель капитан 2 ранга Б.С. Окунев, казалось, рассчитали каждую мелочь.
Все тревожились за судьбу конвоя. Меня вызвал в Москву Нарком ВМФ. Докладываю ему план похода. Дело мыслилось так: когда ледоколы в Карском море выйдут из сплошного льда, их встретят одиннадцать боевых кораблей эскорта под командованием начальника штаба флотилии контр-адмирала Боголепова, который уже вылетел на Диксон. На переходе через Карское море конвой будет выбирать большие глубины, где малоэффективны донные мины, и районы с битым льдом, препятствующим действиям подлодок. У пролива Карские Ворота отряд встретят еще семь эсминцев, таким образом, эскорт станет насчитывать 18 боевых кораблей охранения. Сила внушительная!
- Хорошо, - согласился нарком. - Учтите, руководство всей операцией возлагается на вас лично. Что еще предпринимается для безопасности конвоя?
Я ответил, что запрещу пользоваться радиостанциями. Корабли ночью пойдут без огней и не будут пользоваться никакими световыми сигналами. Выход в эфир разрешается лишь в крайних случаях, когда кораблю потребуется экстренная помощь.
Такой порядок не мы придумали. Он рекомендован во всех наших учебниках тактики. Но, к сожалению, выполнялся далеко не всегда. Причем, как это ни странно, первыми его нарушали некоторые старшие начальники. Командир корабля в море вряд ли скоро заскучает и захочет связаться со своим начальством по радио. Наоборот, начальник, не получая долго сведений о подчиненном, начинает беспокоиться о его судьбе и нередко властно требует по радио "показать свое место", забывая, что тем самым место корабля будет открыто не только нашему штабу, но и противнику, который беспрерывно следит за эфиром.
Свернув карты, я еще раз спросил наркома:
- Так вы разрешите соблюдать полное радиомолчание?
- Конечно, конечно! - ответил адмирал.
За несколько дней до подхода ледоколов к Карским Воротам отправляюсь в Иокангу, где готовится к походу отряд эсминцев. Вместе со мной сюда прибыли Ананьич и мой походный штаб. Флаг командующего флотилией поднят на лидере эсминцев "Баку". В назначенный час снялись с якорей. Прогноз погоды был неважный, ожидался северо-западный штормовой ветер и снежные заряды. Дозорные корабли в горле Белого моря доносили о неоднократных контактах с подводными лодками. Значит, наши опасения верны, враг только и ждет случая напасть на ледоколы.
Мы должны были встретить конвой на выходе из Карских Ворот. Радиосвязи мы с ним не имели, известно было только время его отправления с Диксона. В остальном приходилось полагаться на приближенные расчеты.
Ветер дул попутный, эсминцы плавно покачивались, но в целом вели себя сносно. Небо, как всегда на севере в ноябре, затянуто мрачной серовато-синей пеленой. Скорость у нас все время менялась, ибо иногда набегали длительные шквалы. Флагманский штурман флотилии капитан 2 ранга Цесаревич не отходил от карты, проверяя свои расчеты. Это был серьезный и спокойный офицер. Он понимал, что прибыть в точку встречи нельзя ни раньше, ни позже назначенного времени: конвой ни на минуту нельзя оставлять без движения, иначе он станет легкой целью для вражеских подводных лодок.
Ночью не спалось. Я уговаривал контр-адмирала В.Е. Ананьича спуститься в штурманскую рубку и вздремнуть, а он так же настойчиво то же самое рекомендовал мне... В итоге мы оба всю ночь провели на мостике. К слову сказать, умение флагмана и в походе находить время для отдыха - великое дело, но, увы, мы часто об атом забываем. Чувство ответственности убивает и сон, и все остальные желания...
Медленно светает. Бинокли устремлены вперед на восток. Хорошо видны высокие берега Карских Ворот, но не долго - через мгновение их скрыл снежный заряд. Флагманский штурман Цесаревич предупреждает меня:
- Сейчас должны показаться ледоколы.
Он еще что-то хотел добавить, но его перебил звонкий голос сигнальщика:
- Вижу мачты и трубы кораблей!
Цесаревич расплылся в широкой довольной улыбке. Его расчеты точны, встреча состоялась в назначенное время, на выходе из пролива. Теперь вся сложность заключалась в том, чтобы, не сбавляя скорости и уж, конечно, не останавливаясь, восемнадцать боевых кораблей как можно быстрее заняли свои места в противолодочном и противовоздушном ордере. Старожилы-североморцы уверяли, что за всю войну это был первый случай совместного плавания такого количества боевых кораблей.
