Александр Феклисов - За океаном и на острове. Записки разведчика
В связи с этим сенатор Р. Швейкер осенью 1975 года потребовал, чтобы Конгресс провел тщательное расследование всех обстоятельств гибели Кеннеди. Сенат отказался, но этим занялась палата представителей. В конце концов была создана Специальная комиссия по расследованию убийства (СКРУ). Председателем избрали Генри Гонсалеса. Главным следователем назначили прокурора Ричарда Спрейга.
Комиссия работала в очень трудных условиях. На нее оказывали сильное давление влиятельные деятели республиканской администрации, включая вице-президента Нельсона Рокфеллера и самого президента США Джеральда Форда. И все с одной целью — чтобы комиссия не опровергла главный вывод судьи Уоррена: убийство Кеннеди совершил одиночка Освальд.
Вначале Гонсалес и Спрейг стали добираться до подлинных организаторов и исполнителей «преступления века». Однако, после того как они обнаружили новые свидетельства, что Кеннеди стал жертвой организованного заговора, против них в средствах массовой информации началась ожесточенная травля. Гонсалеса даже пытались убить в городе Сан-Антонио, штат Техас.
В Вашингтоне ходили слухи, что ЦРУ внедрило в СКРУ своих агентов, которые не допустят, чтобы Гонсалес и Спрейг докопались до истины. Все это послужило причиной того, что оба они в конце концов не выдержали и ушли в отставку. Заключительная фаза работы комиссии была скомкана, хотя она и сумела выявить ряд новых фактов, подтверждавших версию, что Кеннеди был убит в результате заговора. Так, в распоряжении СКРУ оказалась важная улика — магнитофонная лента с записью звуков выстрелов, сделанных по Кеннеди. Три крупнейших эксперта по акустике сделали заключение: в президента стреляли не три раза, как сказано в докладе комиссии Уоррена, а четыре. Это полностью опровергало версию об убийце-одиночке, ибо один человек не мог произвести четыре выстрела за столь короткий отрезок времени. Эксперты доказали, что выстрел был сделан с холма. Они определили с точностью до тридцати сантиметров местонахождение убийцы, прятавшегося там за штакетным заборчиком. Четвертый выстрел раздался в тот момент, когда до замедлившего ход президентского автомобиля осталось меньше сорока метров.
СКРУ попросила судебно-медицинского эксперта определить, могла ли эта пуля попасть в голову Кеннеди, и получила утвердительный ответ.
На основании всех этих данных новый председатель комиссии конгрессмен Л. Стоукс посчитал, что в Далласе стреляли трое террористов, а не один Освальд.
В итоговом докладе члены комиссии заявили, что в президента Кеннеди стреляли два человека, однако они не нашли в себе мужества сделать вывод, что существовал заговор с целью убийства президента Кеннеди. И конечно, ни для кого не было неожиданностью, что расследователи объявили: ФБР и ЦРУ не причастны к покушению. Правда, обе спецслужбы Вашингтона пожурили, что они допустили ошибки при сборе улик, не проявили настойчивости в ходе расследования.
В целом официальные комиссии вели свои дознания таким образом, чтобы замять наличие заговора, а не выявить его, и все свалить на убийцу-одиночку. Но американцы в конце концов отказались принять казенную версию. Характерен такой красноречивый факт. Экс-президент Л. Джонсон незадолго до своей кончины в последнем интервью сказал: «Я никогда не верил, что Освальд действовал в одиночку, хотя могу допустить, что он нажал на спусковой крючок». Сомневался даже Джонсон!
Конечно, Джон Кеннеди был убежденным защитником капиталистического строя. Но он — разумный и дальновидный государственный деятель, который понимал: меняющаяся обстановка в мире диктует необходимость внесения некоторых изменений во внутреннюю и внешнюю политику Соединенных Штатов.
20 января 1960 г. принимая присягу, Кеннеди произнес речь. В ней были такие слова: «Если свободное общество не сможет помочь многим, кто беден, то оно не сможет спасти и тех немногих, кто богат». То есть, защищая существующий строй от возможных социальных потрясений, президент призвал капиталистов: давайте отдадим немногое, чтобы не потерять все.
В таком духе и стал действовать Кеннеди. Он, например, решил несколько урезать прибыли американских нефтепромышленников. По его указанию подготовили и в июле 1963 года опубликовали проект нового закона о налогах на нефтяные компании, который сокращал доходы хозяев нефтебизнеса на три с половиной миллиарда долларов в год.
Расисты и шовинисты негодовали, когда, проводя свою программу в области гражданских прав, президент добивался предоставления равных прав негритянскому населению. Или когда на одной пресс-конференции на вопрос, может ли случиться, что со временем негра изберут президентом США, он дал положительный ответ.
Реакционным кругам на Юге да и консерваторам на Севере не все нравилось и во внешней политике Кеннеди. Они резко осудили его за «нерешительность», когда агрессивные действия США против Кубы в 1961 и 1962 годах потерпели неудачу. В первом случае он не позволил военно-воздушным силам в больших масштабах поддержать антикастровские отряды, высадившиеся на острове. Особенно этим решением были недовольны в ЦРУ, которое готовило и провело операцию вторжения в Заливе Свиней. А во втором — президент пошел на компромисс с Хрущевым во время карибского кризиса.
Недовольство крупных бизнесменов-консерваторов Юга разделяли руководители главного разведывательного ведомства Вашингтона. Оно, это недовольство, переросло в глухую ненависть, когда осенью 1963 года братья Кеннеди приказали ЦРУ свернуть разведывательно-диверсионные операции против Кубы, включая подготовку убийства Ф. Кастро, прекратить выпуск фальшивых кубинских денег и изучить возможности нормализации отношений с Гаваной.
Так сложился антикеннедиевский союз (реакционные нефтепромышленники Юга, мафия и ЦРУ), в котором главную роль — они платили деньги, а следовательно, заказывали музыку — играли хозяева «черного золота».
Для президента Кеннеди и его команды после карибского кризиса стали понятны реалии и опасности ядерного века. Глубокое понимание, какую огромную угрозу для человечества таит в себе ракетно-ядерная война, президент высказал 10 июня 1963 г. в своей знаменитой речи в Американском университете Вашингтона. В ней он призвал американцев пересмотреть свое отношение к гонке вооружений и к Советскому Союзу. Вот его слова: «Если сегодня снова начнется тотальная война, то независимо от того, как она начнется, первыми ее объектами станут наши две страны. Кажется иронией, но это действительно факт: двум сильнейшим державам мира, грозит наибольшая опасность опустошения. Все, что мы создали, все, ради чего мы трудились, — все будет уничтожено… Обе наши страны захвачены зловещим и опасным циклом, в котором подозрения одной стороны порождают подозрения у другой, а в ответ на новое оружие создается контроружие.
