Валентин Пруссаков - Оккультный мессия и его Рейх
Наблюдая за течением государственной жизни Австрии, я все более и более приходил к заключению, что это государство спасти нельзя.
Сам я это государство ненавидел. Мне было ненавистно это сборище чехов, поляков, венгров, сербов, кроатов, евреев и снова евреев.
Мое сердце никогда не лежало и к австрийской монархии. Отдав его Германской Империи, я мог только мечтать о том, чтобы австрийское государство поскорее развалилось.
Я мечтал также и о том, чтобы переселиться в Германию, сделаться архитектором и отдать мои труды немецкому народу.
Вене же я был благодарен за то, чему она меня научила – за ознакомление с политическими вопросами и за воспитанное во мне чувство дисциплины, которое определило мою дальнейшую жизнь.
4. Мюнхен
Весной 1912 года я отправился в Мюнхен.
Немецкий город! Совершенно отличный от Вены. Я чувствовал себя плохо, когда вспоминал об этом Вавилоне. Этот город вскоре стал мне бесконечно дорог и я принадлежу ему более, чем какому бы то ни было месту в мире.
В Австрии единственными сторонниками идеи союза с Германией были Габсбургский дом и немцы. Это объясняется, во-первых, создавшейся обстановкой, а во-вторых, легковерностью и политической глупостью.
Габсбурги воображали, что окажут большую услугу Германской империи своим вступлением в Тройственное Согласие, не замечая того, что фактически они хотели привязать империю к мертвому трупу австрийского государства, летевшего уже в пропасть.
Расчет Габсбургов базировался на том, что союз с Германской Империей оградит их от вмешательства последней в дела Австрии. В этом случае они, к сожалению, были правы. Закончив союз с Германией, они не могли бояться протеста последней по поводу подавления немцев внутри Австрии, зная «объективность» суждений своей союзницы.
Тот, кто когда-либо изучал расовую психологию немецкого такого факта – что римский Квиринал и венский Гофбург могут объединиться против какого-то врага, в то время как итальянский народ фанатически ненавидел австрийское государство.
Вековые погрешения Габсбургского дома против итальянской независимости и свободы были слишком велики, чтобы их можно было забыть.
Ни итальянский народ, ни правительство не были расположены к этому союзу, но для Италии оставалось только две альтернативы – союз или война. Италия выбрала первое, чтобы спокойнее подготовиться ко второму.
Немецкая политика «союза» была бессмысленной и рискованной особенно с того момента, когда стало ясно, что Австрия идет к войне с Россией.
Зачем понадобился Германии этот союз?
Для обеспечения будущности государства, которое и так стояло на своих ногах.
Население Германии ежегодно увеличивается на 900 тыс. душ. Трудность пропитания этой новой армии граждан, естественно, увеличивается с каждым годом и должна привести к катастрофе, если своевременно не будут приняты меры.
Остается только два способа для прокормления этих «новых людей» – территориальная экспансия или колониальная торговля. Оба эти способа были всесторонне рассмотрены и изучены, и в конце-концов выбор был остановлен на втором. Между тем первый способ был бы несравненно здоровее.
Приобретение новых территорий для распределения на ней излишков населения представляет собой несравненно большие возможности для будущего.
Но успех может быть достигнут только в том случае, если территориальная экспансия будет произведена в Европе, а не где-нибудь в Африке.
Наше решение бороться за свое существование вполне естественно.
Многие европейские государства в наши дни представляют собой пирамиды, перевернутые вверх ногами. Их владения в Европе смешно и сравнивать с теми богатейшими колониями, которыми они располагают. Из всех иностранных держав, имеющих заморские владения, одни только США имеют базу у себя в Америке и вершину на другой части глобуса. У остальных же держав вершины расположены на нашем континенте, а базы в далеких странах.
Для Германии колонии не нужны, т.к. в них нельзя расселять людей в большом количестве. Колониальная политика означает жестокую борьбу, которую лучше обратить на дело завоевания территории на материке. Для такой политики есть только один возможный способ – это союз с Англией. Она единственная держава, которая может стать на нашу сторону, если мы начнем новое немецкое завоевательное движение (Германецуг!).
Мы имеем на это движение такое же право, «ак и наши предки!
Наши пацифисты не стесняются есть хлеб, взращенный на востоке, хотя поля для него были вспаханы впервые не плугом, а мечом.
Для завоевания расположения Англии никакая жертва не может быть достаточна велика.
Нужно будет отказаться от колоний и удержаться от торговой конкуренции с Англией.
Был один момент, когда Англия могла предоставить нам возможность высказаться по этому вопросу.
Англия прекрасно понимает, что благодаря увеличению населения Германии придется принять какое-то решение территориальной проблемы.
В начале этого столетия Англией была сделана попытка сближения с Германией. Но Англия могла пойти на уступки только на принципе взаимности. Английская дипломатия издавна отличается своей тонкостью. Если бы в 1904 году мы располагали такой же дипломатией, неизвестно, каковы были бы последующие события.
Быть может тогда не произошло бы и мировой войны!
5. Мировая война
В ранней молодости меня сильно угнетала мысль о том, что я родился в век коммерсантов и чиновников.
Я жестоко жалел, что не родился сто лет тому назад, когда можно было применить свои способности в войне.
Когда известие об убийстве эрцгерцога Франца-Фердинанда достигло Мюнхена, я первоначально испугался – не от немецкой ли пули погиб эрцгерцог? Это было бы ужасно. Когда же я узнал, что эрцгерцог был убит славянином-сербом, я почувствовал в этом руку Провидения.
Лучший друг славян погиб от пули фанатика-славянина.
Старому правительству Австрии до сих пор ставят в упрек резкость ультиматума по поводу убийства эрцгерцога.
Никакая другая держава иначе бы не поступила при тех же обстоятельствах.
На южной границе Австрия имела смертельного врага, угрожавшего существованию монархии. Смерть императора, который был уже в преклонном возрасте, могла вызвать катастрофу ежеминутно.
Кроме того, мировая война была вообще неизбежна.
Если бы она не последовала после Сараевского убийства, ее вызвало бы какое-нибудь другое событие.
