Зеев Бар-Селла - Александр Беляев
Владимир Зворыкин в поздних мемуарах, так и не изданных в России, писал: „К концу нашей совместной работы профессор Розинг получил действующую систему, которая воспроизводила смутную картинку на экране“. <…>
В следующем, 1912 году Зворыкин, окончив институт, пустился в автономное плавание, а Розинг продолжал опыты. Но тут грянула война, за ней — революция. Спасаясь от ее последствий, Розинг уезжает на юг, в Екатеринодар. Затем по неизвестной причине не уходит с белыми в Крым. Затем возвращается в Питер. Лишь в 1924 году Розинг, восстановив прежнее оборудование, сумел выйти на дореволюционный уровень своих результатов. Но темп был уже безвозвратно потерян. Зарубежные инженеры ушли далеко вперед.
А в феврале 1931 года Борис Розинг был арестован ГПУ в ходе операции „Весна“, массовых арестов бывших царских офицеров. Розинг офицером не был, но имел несчастье преподавать электромеханику в Константиновском артиллерийском училище. В итоге — три года высылки на Север, сначала в Котлас, затем в Архангельск.
Одно из писем Б. Л. Розинга жене в Ленинград:
„18 декабря 1931.
Милая Ася!
Дело мое в том же положении, т. е. без движения. Не знаю, останусь ли здесь, или придется ехать назад, т. к. без определенных занятий и без прикрепительных листков здесь не проживешь. На вольном рынке цены в два раза больше, чем в Котласе. <…> Вчера выяснилось, что административно высланные профессора получают здесь лекции только при одном условии, от которого я чувствую моральную тошноту почти целый день и хочу вырваться отсюда как можно скорее. Неужели это всем предлагают?[309]<…> Может быть, если не удастся достать деньги, то пришлешь посылочку, но не из вещей, которые нужно варить, т. к. примус я не употребляю, между прочим, из-за недостатка керосина“.
Профессор Розинг все-таки получил место лаборанта кафедры физики в местном Лесотехническом институте. Но 20 апреля 1933 года умер от инсульта.
В августе того же 1933 года Владимир Зворыкин, общепризнанный „отец телевидения“, посетил Москву и Ленинград. <…> Следствием этого визита явился пуск в 1938 году телецентра на Шаболовке, целиком оснащенного американским оборудованием.
Из неизданных в России мемуаров Зворыкина: „Конечно, я спросил о профессоре Розинге. Большая часть тех, кого я спрашивал, никогда о нем не слышали. Наконец мне сказали, что он был арестован во время революции, сослан в Архангельск и вскоре умер“»[310].
Итак, в 1932 году покинувшие Ленинград Беляев и Розинг снова оказались соседями. Ну, почти соседями. Впрочем, архангельские слухи доходили до Мурманска исправно. И Беляев вспомнил ту давнюю заметку в смоленской газете и начал придумывать повесть о телевидении с мурманской спецификой. Но год спустя в Ленинграде, узнав о смерти Розинга в северной ссылке, решил энтузиастов-рыболовов особенно не воспевать, а написать о знойной Аргентине и Атлантическом океане[311].
Глава двадцать первая
ПРЫЖОК В НИЧТО
Свое возвращение из Мурманска Беляев ознаменовал романом о полете в космос — «Прыжок в ничто».
Космический корабль Беляев построил уже за шесть лет до того — для романа «Борьба в эфире» (рассказывает генеральный конструктор Крукс):
«Вы знаете, что я сконструировал огромный летающий корабль — целый город, который может вместить всех нас. <…> Его движущая сила основана на принципе ракет, и потому на нем мы можем подняться выше атмосферы и летать в безвоздушном пространстве. Мы могли бы продержаться на нем неопределенно долгое время далеко от Земли. Но… тут есть большое „но“. Несмотря на все успехи химии, мы не можем обеспечить питанием всех нас более чем на два-три года. Если бы нам удалось возобновить запасы, ну, хотя бы клетчатки, мы бы добыли из нее всё, что нужно для питания. Но для этого мы должны держаться ближе к Земле, чтобы наши небольшие суда могли от времени до времени спускаться на Землю в безлюдных местах и пополнять запасы химических продуктов и воды.
Но эти малые суда скоро были бы уничтожены один за другим…»
И тогда буржуйские главари решают, не дожидаясь голодной смерти, хлопнуть дверью громко и немедленно — уничтожить пролетарскую Землю атомной бомбардировкой.
Космическому кораблю удается взлететь, но два оказавшихся на борту героя тут же его взрывают… Земля спасена!
Поэтому в новом своем романе Беляев ставит вопросы снабжения на первое место:
«— Но куда же вы нас высадите, черт возьми? Простите, миледи, за невольное восклицание, — сказал Стормер.
Все ждали с напряженным вниманием, что скажет Цандер.
— Никуда. Я полагаю, что нам выгоднее и безопаснее всего именно нигде не высаживаться.
— П…рыжок в ничто? — спросил Маршаль с горькой иронией, которую не поняли.
— И поэтому-то я и старался создать такой межпланетный корабль, на котором мог бы существовать круговорот веществ. Ракета будет иметь оранжерею в пятьсот метров длины, которая должна дать нам необходимые для питания растительные продукты и кислород для дыхания»[312].
Кстати, Светлана Беляева припомнила (наверняка по рассказам родителей — самой ей в ту пору и четырех лет не было) такой эпизод:
«Написав роман „Прыжок в ничто“, отец долго не мог придумать названия. Обычно он делал это после окончания работы. Но на этот раз он отнес рукопись без названия. Редактор предложил тому, кто придумает лучшее название, выдать премию. В конце концов придумал все ж таки сам автор, но премии не получил»[313].
Так что, по справедливости, премию надо было бы вручить барону Маршалю — это его испуганная реплика стала названием романа[314].
В рецензии на роман Абрам Палей обратил внимание еще на одного персонажа — инженера Лео Цандера:
«Кстати, непонятно, зачем последнему дана фамилия крупного советского специалиста по реактивному движению»[315].
Непонятливому рецензенту Беляев ответил по-писательски: через три года наградил фамилией Палей персонажа «Звезды КЭЦ» — пусть поломает голову и над этой загадкой…
Но вопрос был задан… Действительно, неужели трудно было подыскать конструктору межпланетного корабля «Ноев ковчег» иную фамилию?
Причина, надо полагать, таится в неутешительных размышлениях Беляева о судьбах русских изобретателей — не понятые на родине, они (Зворыкин) или их идеи (Розинг) находят признание на Западе. И только там их идеи воплощаются.
