Владимир Шмерплинг - Котовский
Легенды и песни о народном герое рождались и в Бессарабии, и в садах Тамбовщины, и на Балканах, неслись над Днестром и Дунаем. О Котовском поют лесорубы. Ведь он — первый лесоруб. Одним ударом валит дерево. У рыбаков он — капитан. У виноградарей — виноградарь. Он все умеет. Всякую жизнь изучил.
В народной болгарской поэме о Котовском рассказывается, как враги пытались похитить саблю Котовского, но в первом же бою сабля обернулась против бояр-душегубов.
Много было на свете юнаков,
Много было гайдуков храбрых,
Но таких, как Григорий Котовский,
Не видали дунайские воды,
Не видали днестровские плесы,
Бессарабская степь не видала.
Тонкой саблей стальною да острой,
Порубил он панов без счета,
Проучил чорбаджиев злобных,
Только смерти своею саблей
Зарубить он не смог, бедняга!
Лили девушки синие слезы,
Молодицы навзрыд рыдали,
Почернели дубы да сосны,
Пожелтели высокие травы,
Облетели ржавые листья,
Стали волны морские горше,
Умер, умер юнак великий!
Умер, умер орел Котовский!
Порешили паны-бояре
Отобрать у народа саблю.
Командирскую саблю стальную,
Что беречь наказал Григорий.
«В этой сабле заклятой — сила!» —
Говорили паны-бояре,
«Этой саблей народ порубим!» —
Говорили паны-бояре.
Подослали кодошей хитрых,
И украли кодоши саблю.
Это было осенней ночью,
Ночью темною и беззвездной,
Когда ветер гуляет в поле,
Когда горе в два пальца свищет
И шуршат под дождем холодным
Облетевшие черные листья.
Даже совы в ту ночь молчали,
Даже волки в ту ночь не выли…
Только филин кричал протяжно,
Но не мог разбудить юнаков.
Утащили кодоши саблю.
Ликовали паны-бояре,
Пили водку три дня и три ночи.
«Этой саблей порубим красных,
Этой саблей народ порубим,
Ничего нам теперь не страшно!»
Чорбаджии ножи точили,
Чорбаджии чистили ружья.
«Мы отнимем обратно землю,
Бедняков на дубах повесим,
Удобрим огороды кровью,
Ничего нам теперь не страшно!»
Поседлали коней солдаты.
Подпалили бояре села
И пошли на народ войною.
Зашумели лесные трущобы,
Застонали поля и степи.
Старый пан, душегуб проклятый,
Лихо саблей Котовского машет:
Не страшны, мол, теперь юнаки
Выходите, котовцы, биться!
Услыхали юнаки пана,
На коней повскакали гневно
«Не потерпим панской обиды!
Не ослабли юнацкие руки,
Не заржавели сабли стальные,
Собирайся, народ, подымайся,
Отомстим за бедняцкую долю!»
Словно горы сдвинулись с места —
Застонала земля под конями,
Засверкали, как молнии, шашки,
Загудели от выстрелов степи,
Затрещали наганы и ружья
Пыль взметнулась до самого неба,
Словно буйные ветры степные,
На панов налетели юнаки
Вынул пан, душегуб и насильник,
Командирскую саблю стальную:
«Вас юнаков, нынче порубим,
Мы боярам добудем победу!»
Замахнулся он саблей, ударил,
Зазвенела Котовского сабля,
Всех панов да бояр порубила.
Чорбаджии ножи побросали.
Закричали: «Спасайся, кто может!
Не к добру эту саблю украли!»
Замахнулся вторично насильник
Командирскою тонкою саблей,
Да и снес себе голову дурью.
Отомстила Котовского сабля,
Отомстила панам да боярам,
Отомстила за смерть командира,
За бедняцкую долю-недолю.
Побежали тогда мироеды,
Повернули коней чорбаджии.
Только их порубили юнаки:
Ни один не ушел и не спасся.
Привезли командирскую саблю
В старый Кремль над Москвою-рекою.
Сталин саблю Котовского принял,
Сталин саблю заботливо вытер,
Сталин саблю на стенку повесил
И сказал, улыбаясь, юнакам:
«Много сабель скуем да наточим,
Звонких сабель для боя пригодных,
Много сабель подарим юнакам,
Ну, а эту, Котовского саблю,
Дам тому, кто всех будет храбрее,
Кто всех будет храбрей да смелее,
Кто всех будет верней да честнее,
В ком Котовского сердце забьется,
Богатырское сердце стальное».
28 июня 1940 года в 14.00 советские части перешли временную румынскую границу на всем протяжении Бессарабии. Исполнилась заветная мечта Котовского, мечта всех трудящихся Молдавии: Бессарабия, насильственно отторгнутая боярской Румынией от Советского Союза, вновь воссоединилась со всей советской землей.
Трудящиеся Бессарабии были освобождены из-под помещичье-капиталистического гнета.
Двадцать два года Днестр разделял единокровных братьев.
С великой надеждой смотрели трудящиеся Бессарабии на левый берег Днестра. Они верили, что советский народ вырвет их из кровавых лап румынских бояр.
Двадцать два года угнетенный народ ждал часа своего освобождения.
Хотя весть о трагической гибели Котовского в свое время дошла и до Бессарабии, но народ не верил, что Котовского нет в живых. На правом берегу Днестра говорили о том, что Котовский жив, он выполнит клятву и вернет свободу своим землякам.
— Тот, кто последним покинул нашу землю, должен первым войти в нее, — так говорили люди.
Всматриваясь в лица советских командиров, ехавших на горячих конях впереди своих частей, они искали Котовского. И говорили о том, что Красная Армия выполнила клятву, которую он дал, покидая родную землю.
В эти дни народного счастья и торжества Котовского вспоминали особенно часто. Его имя с любовью и признательностью произносили на митингах, с наспех сколоченных трибун. Это он предсказывал, что освобождение Бессарабии не за горами.
Это с его именем молдавский народ связывал надежды на свое освобождение.
Память о Котовском народ пронес через все тяжелые годы боярской неволи.
Красная Армия вступила в Кишинев. Раскрылись массивные железные ворота кишиневской тюрьмы. Политические заключенные, много лет томившиеся в мрачных казематах, вышли на свободу.
Сотни красноармейцев, осматривая тюрьму, подымались по витой лестнице в камеру под самой крышей и поражались тому, как это Котовскому удалось когда-то бежать из этого каменного мешка.
По шоссе Кишинев — Ганчешты продвигались вперед красноармейские части. Проходя мимо Ганчешт, они узнали, что здесь родился и провел свои детские годы славный герой гражданской войны Григорий Иванович Котовский. Была подана команда пройти мимо села и местечка церемониальным маршем. И воины шли, удивляя и восхищая своей выправкой земляков Котовского.
