Васко Гама - Путешествие в Индию
Зная, что многие командиры португальских крепостей тайком распродавали пушки и ядра, адмирал под страхом смерти приказал вернуть все казенное огнестрельное оружие. Целые дни он занимался делами, посещал гавань, наблюдал за разгрузкой и погрузкой кораблей и каждый день удивлял жителей Гоа новыми распоряжениями – тo мелочными: запрещал морякам носить плащи; то серьезными: снимал с казенного пайка португальцев, которые женились и осели в Гоа.
Покончив с делами в Гоа, адмирал отплыл в Кочин. Он ехал медленно, часто приказывал заворачивать в устья рек и заливы, осматривал их и выбирал места для новых укреплений. По дороге его приводили в бешенство мавританские пираты. Их легкие подвижные корабли, казалось, насмехались над неуклюжими галионами вице-короля. Гашпар Корреа пишет: «Они рыскали кругом, как легко вооруженные всадники вокруг рыцаря в латах».
Еще в море старый адмирал стал чувствовать недомогание. Странная боль в затылке затрудняла движения. В Кочин он прибыл ночью. На корабль явились командир крепости и начальник фактории; адмирал слышал о последнем как о честном и сведущем человеке. Вице-король встретил их приветливо, расспрашивал о делах Кочина, но скоро отпустил, сославшись на усталость.
И в самом деле, за последнее время все чаще и чаще им овладевала какая-то слабость.
Он испытывал иногда странное безразличие. Но усилием воли он стряхивал усталость и снова погружался в работу.
В Кочине он вел такую же жизнь, как и в Гоа: рано вставал, днем не отдыхал, вникал во все мелочи, пытаясь в кратчайший срок все исправить. Васко да Гама не видел, что вся португальская колониальная держава подгнила и что лишь отсутствие настоящих соперников спасает до поры до времени португальские владения в Индии. Он был требователен и раздражителен и не давал покоя португальским чиновникам, привыкшим в Индии к безделью. Он приказал построить корабли, по быстроте не уступающие кораблям мавританских пиратов, но, посетив верфь, где стояли почти готовые суда, остался ими очень недоволен и велел их сжечь.
– Надо, чтобы наши суда могли поймать мавров, а вы неудачно подражаете им, – заявил он.
Как-то вечером он работал один. Дверь тихо отворилась. Адмирал поднял голову. Перед ним, согнувшись в поклоне, стоял высокий бритый человек в черном.
– Кто ты? – спросил король.
– Я генуэзец, мастер кораблей, – отвечал пришелец. – Ваша светлость хочет иметь быстроходные корабли. Я берусь построить такие, что поймают и комара.
– Когда? – спросил, приподнимаясь, адмирал Индии.
– Через три недели, – ответил мастер.
Васко да Гама велел предоставить генуэзцу людей и материалы, и работа закипела. Через три недели первые пять быстроходных кораблей были готовы ринуться в погоню за пиратами. Адмирал позаботился и об экипаже для этих судов. Он приказал выплачивать гребцам двойное вознаграждение и отдавать им все, что будет найдено на палубе захваченных кораблей. Гребцы должны были брать с собой в трюм шлемы, мечи и латы, чтобы во время рукопашного боя превращаться в солдат.
В начале декабря Васко да Гама стал чувствовать себя совсем плохо. На затылке и шее образовались нарывы, и адмирал не мог повернуть головы. Это очень раздражало его, и он срывал свой гнев на окружающих. Но старый адмирал не хотел признаться даже себе, что он болен, пересиливал себя и старался работать по-прежнему.
Наконец в Кочин прибыл прежний губернатор. Он все время оттягивал приезд, надеясь, что за это время будет готов флот, возвращавшийся в Португалию, и он уедет, избегнув объяснения с грозным вице-королем. Дон Дуарте, боясь, что вице-король конфискует накопленные им в Индии сокровища, запер их в сундук и поручил одному из своих приспешников, священнику Падре Жуану, спрятать сундук в укромное место. Темной ночью Падре Жуан вместе с индусом-рабом Дон Дуарте поехали на берег и зарыли сундук в прибрежном песке.
Чтобы отметить клад, они положили сверху бычий череп, а утром против черепа священник сделал зарубку на монастырской стене. Но когда через три дня священник и раб решили выкопать клад, они не нашли места, где он был спрятан. Какой-то прохожий толкнул ногой череп, и клад был потерян. Дон Дуарте пришел в ярость. Целую неделю Падре Жуан и индус каждую ночь приплывали к берегу и до утра копали песок. Когда они совсем отчаялись, индус случайно наткнулся на сундук.
Васко да Гама приказал, чтобы Дон Дуарте де Менезеш, не сходя на берег, пересел, как арестант, на «Кастелло», один из отправлявшихся в Португалию кораблей, и сдал дела представителям Васко да Гамы. Но Дон Дуарте узнал о болезни вице-короля и надеялся, что он умрет, не успев принять дел, а тогда Дон Дуарте опять останется губернатором до тех пор, пока Лиссабон не удосужится прислать ему замену.
Он решил затягивать передачу дел и отказывался пересесть на отведенный ему корабль.
Васко да Гама понял, на что надеется Дон Дуарте. Адмиралу было очень плохо. Боль в затылке не давала ему заснуть. Дону Васко становилось трудно говорить. Часто сознание изменяло ему.
Но вице-король велел перенести себя к окну и послал на корабль, где был Дон Дуарте, чиновников, приказав им, если Дон Дуарте в последний раз откажется пересесть на «Кастелло», – вызвать с корабля всю команду, а потом расстрелять корабль пушками других кораблей.
Через час он увидел, что от обреченного им на гибель корабля отчалила лодка с Дон Дуарте и его свитой и поплыла к «Кастелло». Утром флот покинул Кочин и поплыл на родину.
Днем состояние Васко да Гамы ухудшилось. Боль в затылке мучила его, но он крепился. Когда ему становилось лучше, он призывал писца и хриплым, прерывающимся голосом отдавал распоряжения. Ему все время казалось, что он упустил из виду что-то важное и значительное, а в голову назойливо лезли всевозможные мелочи, и Дон Васко диктовал удивленному писцу указ об увольнении мелких чиновников, о запрещении морякам кораблей, заходивших в Кочин, сходить на берег, о подсчете испорченного перца в королевских складах…
Васко да Гама сознавал, что все это – не стоящие внимания пустяки, но важного он никак не мог вспомнить. Вице-король Индии продолжал цепляться за власть, которой он добивался более двадцати лет. Но власть ускользала из его ослабевших рук, и адмирал слышал, как в соседней комнате шептались о его преемнике.
К вечеру адмиралу сделалось хуже. Он почти не мог говорить. Теперь у него не было сил крепиться. Он позвал священника и свидетелей и стал медленно диктовать завещание. Он завещал своим сыновьям увезти на родину всех слуг, привезенных в Индию, и тайно выплатить крупные денежные суммы женщинам, высеченным в Гоа, «дабы они могли найти себе достойных мужей».
