Михаил Калашников - Записки конструктора-оружейника
А в ходе испытаний конкуренты продолжали предъявлять нам новые претензии. Они опротестовали изменение нами конструкции станка. Главный заказчик не нашел в этом никакого криминала, и протест отклонили, уточнив, что на изменение мы получили согласие конструктора. Обстановка между тем накалялась, становилась все более напряженной. На полигонных испытаниях наш образец, равно как и Никитина - Соколова, получил положительную оценку и был рекомендован на войсковые испытания.
Как-то поздно вечером позвонили мне из ГАУ: утром представитель нашего КБ должен быть в Москве, в готовности в тот же день выехать на полигон. Что делать? Командировочное предписание уже не оформить, денег на расходы тоже нет возможности получить. Разыскиваю к полуночи Л. Г. Коряковцева, даю ему деньги из семейного бюджета и прошу ночью вылететь в командировку.
Тогда из нашего города рейс на Москву совершал Ил-14. Летел он четыре-пять часов и приземлялся, в столице рано утром. Коряковцев позвонил из ГАУ, что прибыл благополучно и выезжает на полигон. Оказывается, там приостановили испытания пулемета из-за какой-то нестыковки в документации, допущенной при оформлении. Ливадий Георгиевич прибыл на полигон вовремя, а его через контрольно-пропускной пункт на территорию части не пропускают: кроме паспорта, нет никаких документов - ни командировочного предписания, ни соответствующей формы допуска.
Коряковцев не растерялся, немедленно вышел на связь с Дейкиным, объяснил ситуацию. Владимир Сергеевич позвонил начальнику полигона, и проблему решили быстро. К тому времени выяснилось, что успели разобраться в документации и без нашего представителя, и его вмешательство не потребовалось.
Так что нервозности хватало. И связана она часто была с мелочными придирками, нежеланием порой представителей нашего министерства глубоко вникнуть в существо вопросов. Подливали масла в огонь нередко и конструкторы из конкурирующей "фирмы". У них то и дело возникало подозрение: мол, мы пытаемся обойти их неправедными путями.
Иногда дело доходило до смешного. Был у нас на заводе стрелок-испытатель Л. Г. Копотев - настоящий виртуоз владения оружием. Образцы он осваивал быстро, тонко чувствовал изделия. Когда испытывали единый пулемет, Лев Герасимович поспорил с полигоновским испытателем, что выстрелом из ПК на расстоянии 100 метров закроет крышку карманных часов. Вышли на огневой рубеж, и он спокойно проделал эту процедуру. Оппонент Копотева, не выдержав, даже зааплодировал. Обычно, когда мы приносили в тир образец, Лев Герасимович шутил:
- Вы сразу говорите, как надо стрелять: плохо или хорошо. Могу исполнить и то и другое.
Он мог нарисовать на мишени, стреляя, любую цифру. Так вот, представители из конкурирующего КБ, убедившись в мастерстве Копотева, выдвинули требование, чтобы он не участвовал в испытаниях. Мотивировали свою претензию тем, что, дескать, испытателя специально готовили на заводе в стрельбе именно из нашего образца. Мы вынуждены были отозвать Льва Герасимовича с полигона.
Пришлось в этом положении, как говорил, попадая в трудные ситуации, Цицерон, не только выбирать из двух зол меньшее, но и извлекать из них то, что могло быть полезным. Мы брали предельную отмобилизованность на работу, зараженность на тщательную отработку образца, готовность противостоять любым неожиданностям, что придавало нам уверенности, прибавляло сил.
И вот войсковые испытания. Проводились они в нескольких военных округах, в том числе Туркестанском, Одесском и Прибалтийском. От каждого конструкторского бюро выезжали на места проведения испытаний по равному числу представителей. В. В. Крупина, хорошо изучившего специфику, климатические условия жаркого юга еще во время испытаний автомата, мы делегировали в Среднюю Азию, В. Н. Пушина - к Черному морю, Л. Г. Коряковцева - в Прибалтику. Я остался на заводе, создав здесь своеобразный штаб, куда должна была стекаться информация о результатах испытаний. Помогал мне ее сопоставлять и обрабатывать А. Д. Крякушин, который при необходимости потом тоже выезжал в войска.
Министерство обороны создало на местах испытаний специальные комиссии, в которые вошли компетентные и строгие специалисты из управлений и непосредственно из войск. Им запрещалось входить в контакт с представителями КБ. Они должны были придирчиво, с максимальной объективностью оценивать работу образцов. Солдаты, сержанты и офицеры, испытывая изделия двух систем, сообщали членам комиссии, как ведет себя тот или иной образец, хотя офицеры-специалисты лично наблюдали за стрельбами и за поведением оружия в различных ситуациях.
Если возникала какая-то трудность, требующая моего вмешательства, я немедленно вылетал в тот или иной округ. Первый и очень тревожный сигнал поступил от Крупина, из Туркестанского военного округа. Я получил от пего телеграмму с грифом "Срочная". В ней Владимир Васильевич сообщал: "Испытание на большое число ударов остановлено после десяти из-за массового неизвлечения. Принял все меры, но безрезультатно. Срочно вылетайте со слесарем и калибрами сегодня. Заказал разговор, но Москва не может соединить".
Да, положение у Крупина, видимо, складывалось отчаянное, если он, очень находчивый человек, не смог на месте принять меры сам. Текст телеграммы расшифровывался так: после 10 тысяч выстрелов у нашего пулемета происходило "пригорание" ствола, то есть после интенсивной автоматической стрельбы ствол не отделялся от ствольной коробки.
Я немедленно связался с директором завода, доложил обстановку и свое решение вылететь в Самарканд (именно там проходили испытания). Белобородов сразу понял, что дело нешуточное, спросил, чем необходимо помочь. От всякой помощи я отказался, даже не стал брать с собой слесаря с калибрами. Уяснив по телеграмме, что произошло, понял: недостаток можно устранить на месте. Главное - успеть вовремя.
Это сейчас, на современных авиалайнерах, можно добраться до любого уголка страны за несколько часов, а в конце 50 - начале 60-х (испытания проходили в июле - августе 1960 года) не так-то просто было попасть с Урала в Узбекистан самолетом. Пришлось делать несколько пересадок. Поспел я в Самарканд как раз в последний рабочий день недели.
Взволнованный Крупин не находил себе места.
- Что будем делать? Стволы при стрельбы "горячими" патронами "пригорают" так, что приходится выбивать их молотком. Наши конкуренты ходят и руки потирают. Они считают, что недостаток неустраним.
- Первое, что сейчас необходимо, так это спокойствие, - останавливаю Владимира Васильевича и спрашиваю его: - У тебя есть небольшой чемодан?
- При чем тут чемодан? - недоуменно посмотрел на меня Крупин.
