Михаил Калашников - Записки конструктора-оружейника
Такую опору мы находили в одном из научно-исследовательских институтов, где долгое время работал теоретик оружейного дела В. Г. Федоров. Часто приходилось консультироваться с В. М. Сабельниковым, отвечавшим за разработку многих интересных научно-исследовательских проблем. Без консультации с ним и инженерами, работавшими под его началом, я ни разу не обходился начиная с разработки своего первого автомата АК-47.
В. М. Сабельников, будучи крупным специалистом в области боеприпасов, принимал непосредственное участие в практических разработках. В творческом содружестве с другими конструкторами разработал специальный снайперский патрон для снайперской винтовки. В середине 70-х годов, когда на вооружение вертолетов принимался 12,7-мм четырехствольный пулемет, Виктор Максимович участвовал в разработке двухпульного патрона со свинцовым сердечником.
Когда в конце 60-х годов наряду с некоторыми другими конструкторами я взялся за проектирование нового комплекса оружия 5,45-мм калибра, впервые в мировой практике решая проблему широкой (межвидовой) унификации не только в пределах одного калибра, но и при переходе на другой, с Сабельниковым нас объединила тесная творческая связь. Именно под его руководством группа инженеров-конструкторов НИИ разрабатывала патрон уменьшенного 5,45-мм калибра с пулей со стальным сердечником и с трассирующей пулей.
Не стало исключением. с точки зрения консультаций и рекомендаций и наша работа над единым пулеметом. Здесь нам немало помогал сотрудник НИИ И. И. Бабичев, позже удостоенный Ленинской премии.
О том, что мы работаем над опытными образцами единого пулемета, вскоре узнали и в других КБ. Конечно, эти сведения дошли и до Никитина с Соколовым. Возникшая было у моих коллег встревоженность скоро сменилась спокойствием: мол, ничего Калашников не успеет сделать, ситуация, дескать, не та, пройдена уже стадия войсковых испытаний, выпускается большая партия пулеметов.
Непосредственно в моем родном Министерстве оборонной промышленности на нашу работу прореагировали более болезненно. Как-то раздался звонок одного ответственного сотрудника:
- Вы что, серьезно взялись за разработку единого пулемета?
- Решили сделать для пробы несколько опытных образцов, - отвечаю спокойно.
- Прекратите заниматься самодеятельностью, - раздраженно прозвучал голос на другом конце провода. - Тем более что в плане ваших опытно-конструкторских работ эта тема не заложена. Никто не позволял вам средства, выделенные на решение конкретных плановых задач, транжирить не по назначению.
- Но мы надеемся, если наша работа пойдет удачно, вы выделите нам определенную сумму для ее продолжения, - попробовал я уточнить позицию.
- И не надейтесь. - В голосе моего собеседника зазвучали металлические нотки. - Деньги вложены в изготовление большой партии уже отработанных изделий. Конструкция получила по многим параметрам положительную оценку. И нечего вам сейчас вмешиваться,
- Но Главное артиллерийское управление попросило начать работу, и я не мог не прислушаться к мнению главного заказчика, - попытался я сослаться на авторитет Министерства обороны.
- Хочу напомнить - вы работаете в нашем ведомстве, и слушайте, что вам говорим мы, - резко прозвучало на другом конце провода. - Словом, еще раз повторяю: продолжение вашей работы над образцом нежелательно.
Можно было, конечно, после такого разговора и руки опустить. Командно-волевой стиль ломал немало конструкторов, заставлял их порой отказываться от интересных разработок или отправлять в музей уже готовые изделия. Запрет на творчество, на поиск, пожалуй, худшее, что можно придумать для конструктора под флагом заботы о якобы государственных интересах.
И может быть, запрет подействовал бы и на нас, отступи мы тогда, не поддержи наши усилия главный заказчик - Министерство обороны и руководство завода. С директором завода И. Ф. Белобородовым наши отношения складывались не совсем просто. На мой взгляд, он порой был слишком крут с людьми, под горячую руку принимал не всегда продуманные решения, иногда не считаясь с мнением, разумными предложениями других.
Но в тот период, когда шла разработка опытных образцов единого пулемета и создалась сложная ситуация с продолжением работы над ними, Иван Федорович пошел нам навстречу, не убоявшись никаких министерских авторитетов, ни санкций сверху.
Самое главное, что могло нас сдержать в дальнейшей работе, - это конечно же отсутствие средств, денег и материалов. Да и другой момент очень беспокоил меня - чтобы включиться в сравнительные испытания образцов, предстояло ни много ни мало задержать испытания, на этап которых вывели вновь свой пулемет после доработок Никитин и Соколов. Приостановить испытания мог только министр обороны СССР.
Я позвонил директору завода и попросил о встрече. Получив согласие, зашел к нему. У Белобородова как раз находились главный инженер А. Я. Фишер и главный конструктор В. И. Лавренов. Они оба знали о звонке из министерства и, видимо, перед моим приходом успели обменяться мнениями.
- Сколько вы сделали опытных образцов! - спросил у меня Иван Федорович,
- Четыре.
- У вас есть уверенность, что ваша новая система не подведет?
- Если бы не был уверен в ней, Иван Федорович, я не настаивал бы на включении пулемета на сравнительные испытания.
- Хорошо, - Белобородов негромко побарабанил пальцами по столу. - Какое время потребуется для изготовления опытной серии?
- По нашим подсчетам, месяца полтора, - подал голос главный конструктор.
- Сколько изделий вы намерены включить в серию? - опять повернулся ко мне директор завода.
- Думаю, двадцати пяти будет достаточно, - уточнил я и добавил: - Только министерство отказало нам в финансировании этой работы.
- Знаю, - подтвердил Иван Федорович. - Я полагаю, мы можем изготовить образцы за счет средств, отпущенных на модернизацию автомата. Тем более, как мне доложил главный конструктор, опытные темы вы выполнили с опережением и при этом сэкономили деньги и материалы. Так, Василий Иванович?
Лавренов кивнул головой и сказал:
- Группа в ходе модернизации поработала хорошо. Есть возможность поощрить людей материально.
- Подумаем и о материальном поощрении, - согласился директор завода. - Но на данном этапе, считаю, самое важное для них поощрение - моральное. Дать возможность довести образец и выйти на сравнительные испытания.
Белобородов окинул нас взглядом и повернулся к столику, где стояли телефоны, взял трубку телефона ВЧ.
- Прошу соединить меня с маршалом Малиновским, - представившись телефонистке в Москве, попросил директор.
Через некоторое время абонент на другом конце провода вышел на связь. Короткий обмен приветствиями, и Иван Федорович изложил министру обороны суть дела.
