Ричард Колье - Дуче! Взлет и падение Бенито Муссолини
Капплер и Скорцени запросили карты. В ста сорока километрах восточнее озера Брацциано начинались склоны гор Монте-Корно, высочайшей вершиной которых была Гран-Сассо, покрытая снегом и достигающая высоты 3000 метров над уровнем моря, — высочайшая вершина Итальянских Апеннин. У ее подножия располагалось плато высотою 2150 метров, простиравшееся на двадцать пять километров на юго-запад, называемое Кампо-Императоре и являвшееся излюбленным местом горнолыжников. К единственной гостинице от деревни Ассерджи был проложен фуникулер длиною немногим более 1000 метров.
События после этого разворачивались довольно быстро. Агенты Капплера докладывали, что в Ассерджи размещено на постой много карабинеров. На всех дорогах, ведущих в деревню, установлены контрольные посты. Местные жители пожаловались, что обслуживающий персонал гостиницы «Кампо-Императоре» был выгнан без предупреждения, чтобы освободить место для дуче. Капплер разослал по всем туристским агентствам своих людей для приобретения проспектов гостиниц и туристических карт. Но как ни странно, вся такая литература исчезла с прилавков.
Штудент, в свою очередь, предпринял некоторые шаги, поставив перед лейтенантом Лео Крутофф задачу подыскать подходящие места для размещения больных малярией.
— На Гран-Сассо имеется гостиница, — сказал Штудент. — Независимо от обстоятельств вы должны лично ее обследовать. И не допустите, чтобы вас оттуда выставили.
Когда он намекнул, что там может находиться некое высокопоставленное лицо, Крутофф понял, как ему следует действовать.
На станции фуникулера в долине Ассерджи Крутофф встретил холодный прием карабинеров. На просьбу подняться наверх ему ответили:
— Это невозможно!
Назвав себя и цель своей миссии, медик стал настаивать наличной встрече с офицером, отвечающим за гостиницу. Тогда унтер-офицер снял трубку старомодного настенного телефона и стал в нее кричать. Положив резким движением трубку на рычаг, он сказал лейтенанту:
— Синьор, если вы немедленно отсюда не уберетесь, я буду вынужден вас арестовать.
Возвратившись в Рим, он доложил обо всем Штуденту. Тот задумчиво кивнул, затем улыбнулся и отпустил медика. Вне всякого сомнения, дуче держали в заключении в этом горном лесном массиве. Но ведь его опять могут куда-либо перевести. Никаких планов по спасению дуче пока не было, но имелось ли у него достаточно оснований для того, чтобы дать, как говорится, зеленый свет?
Когда «фольксваген» подъезжал к площади Виминале, такой же вопрос стоял и перед Радлем и Капплером. В этот момент они заметили группу офицеров перед зданием министерства внутренних дел. В их окружении находился мужчина средних лет со щеткой усиков над верхней губой, в гражданской одежде.
— Это же ведь генерал Солети, один из начальников карабинеров, — узнал его Капплер.
— А почему бы его не спросить, где находится Муссолини, — подал мысль Радль.
И Капплер решил пойти на блеф. Остановив машину около Солети, он дерзко спросил того:
— А где сейчас Муссолини?
— Я не знаю, — ответил Солети.
На губах Капплера появилась скептическая улыбка, и он сказал, не спуская глаз с генерала:
— Вы лжете.
Наступила небольшая неловкая пауза, и Солети через несколько мгновений произнес:
— Хорошо. Я знаю, где он был вчера, поскольку посылал продукты в гостиницу «Императоре».
Не сказав ни слова, Капплер сел в автомашину. Как только они немного отъехали, Радль промолвил:
— Я бы взял этого генерала в Гран-Сассо, но только в форме.
Было уже поздно, когда лейтенант Элимар Майер-Венер вошел в комнату для инструктажа. В воскресенье 12 сентября с опозданием почти на пять часов — в одиннадцать вечера — в Пратика-ди-Маре приземлились первые буксируемые планеры «Хе-126», затребованные из Марселя. Установив на стоянке свой планер, молодой пилот поспешил на инструктаж к генералу Штуденту. Сев молча на свободное место, Венер услышал к великому своему удивлению слова генерала:
— Еще раз подчеркиваю, что мы вынуждены проводить эту операцию на основе не проверенных точно данных. Последняя информация о Гран-Сассо имеет полунедельную давность…
В комнате находилось тридцать шесть человек — пилоты самолетов-буксировщиков, пилоты планеров, десантники, — слушавших генерала молча. С возрастающим волнением Венер вникал в то, что говорил Штудент:
— Совсем неясно, там ли находится Муссолини в настоящее время…
«Каким же образом Муссолини попал в такое положение?» — думал Венер. А ведь их первый парашютно-десантный полк должен был быть направлен в Салерно для участия в боях с американцами. Несколько уточнений шепотом, и только что прибывший летчик был в курсе дел. Им предстояло участие в одной из рискованных операций войны. В 12.30 пополудни двенадцать планеров «Хе-126» будут отбуксированы самолетами «ДФС-230». На каждом планере должны находиться десять десантников и эсэсовцев Скорцени. Через час полета на высоте 1200 метров над Гран-Сассо планеры опорожнятся, и 108 человек будут предоставлены сами себе. Как-то их встретят суровые горы и охрана Муссолини?
Голос Штудента звучал хотя и на высоких нотах, но по-отечески.
— Не нервничайте понапрасну — эта операция будет протекать, как маневры мирного времени… Все будет столь неожиданно, что итальянцы, скорее всего, даже не успеют выстрелить. Вам следует только сконцентрироваться, чтобы благополучно приземлиться в нужном месте…
Стоя у настенной карты, генерал наблюдал, как пилоты обменялись взглядами. Сам бывший планерист, потерпевший аварию в 1920 году, он знал, что они сейчас чувствовали. Перед ним стояла дилемма. Нападение на станцию фуникулера в долине отпадало, так как карабинеры тут же вывели бы из строя подвесную дорогу. Авиационная разведка показала, что и о десантировании не могло быть и речи, так как воздушные потоки отнесли бы большинство парашютистов в ужасные горные расщелины. Погодные условия ограничивали и применение планеров: технические эксперты предсказывали до восьмидесяти процентов потерь.
Слово взял офицер разведки Штудента — капитан Герхард Ланггут. В соответствии с запретом Гитлера на ведение разведки в Италии, до 8 сентября, дня вступления в силу перемирия, не было сделано никаких аэрофотосъемок района Гран-Сассо. В последующие же дни Ланггут и Скорцени провели два облета местности на «Хе-111». Во время первого угол съемки оказался неудачным, да и высота была довольно большой — около 1500 метров. Результаты второго погибли вместе с лабораторией во время бомбардировки союзниками штаб-квартиры Кессельринга в Фраскати. Экспертам, однако, удалось изготовить несколько грязный отпечаток размерами 20 х 20 сантиметров, который и был показан пилотам.
