Е. Готтендорф - Герман Геринг
Гитлер слушал эту речь молча, его лицо окаменело. Видно было, что все его дружеские чувства к Герингу исчезли, развеялись, как дым. Внезапно он прервал его слова резким взмахом руки и завопил пронзительно, с визгливыми нотками в голосе: «Я знаю, почему вам не нравится мой план! Вы просто боитесь! Все ваши люфтваффе — сборище трусов! Я уже догадывался об этом во время боев над Англией, а теперь я убедился в этом полностью! Вы не хотите бомбить Ленинград, потому что боитесь зенитных батарей русских!» Геринг хотел было сказать, что противовоздушная оборона Лондона, где уже много месяцев воюют люфтваффе, гораздо сильнее, чем в Ленинграде, — но, передумав, пожал плечами и негромко произнес: «Это невозможно, мой фюрер, это в самом деле неосуществимо!» С минуту Гитлер молча пронзал его взглядом, а затем повернулся к нему спиной и больше не сказал ему ни слова до конца совещания».
С этого дня в душе Геринга поселился страх: он стал бояться фюрера, опасаясь новых «озарений», которые могут его посетить.
Опасность подступала и с другой стороны: несмотря на блестящие военные победы, Геринг чувствовал, что люфтваффе не выдерживают напряжения боев. Вот что писал о тех днях авиаконструктор Хейнкель: «Летом 1941 г. поставки новых самолетов на Восточный фронт почти прекратились, чувствовалось, что назревает катастрофа. Не было сформировано ни одного нового подразделения. Авиация потеряла сотни самолетов — из-за огня зениток и из-за поломок на отвратительных полевых аэродромах. Многие вылеты откладывались ввиду отсутствия запчастей. Мильх вылетел на фронт во главе сформированного им отряда ремонтников, и они стали чинить в полевых условиях все, что было возможно, чтобы вернуть самолеты в строй хотя бы ненадолго. Гитлер одобрил деятельность Мильха, поставив его в пример другим, и тот приобрел славу героя. С этих пор подобная грубая работа стала нормой, но она только создавала видимость благополучия, скрывая за собой безнадежную реальность!»
6. Предвестники катастрофы
Говорят, что «где тонко, там и рвется»: как бывает всегда в условиях трудностей и чрезмерного напряжения, в люфтваффе начала давать сбои не только техника, но и люди. Первой жертвой новых обстоятельств стал Удет, явно не справлявшийся с обязанностями начальника технического управления авиации. Мильх, проверявший его работу и желавший возвыситься за его счет, обнаружил приписки в отчетах о выпуске продукции. Удет понял, что его загнали в угол. Он обратился за помощью к Герингу, но тот был обеспокоен собственным пошатнувшимся положением, которое могли совсем испортить новые неприятности. Покрывать Удета стало невозможно, но и снять его с должности было нельзя: Геринг не хотел усиления Мильха, который уже и так «наступал ему на пятки». «Ты должен взять себя в руки и работать вместе с Мильхом! — внушал Геринг Удету. — Если я тебя сниму, все поймут, что у нас здесь что-то сильно не ладится!» Но старый друг был уже сломлен. «Я не могу, Герман! — сказал он рейхсмаршалу. — Я не в состоянии даже выстрелить вот в этого зверька (разговор происходил на охоте в Роминтене), меня трясет от одного вида крови!» 17 ноября 1941 г. Удет застрелился у себя дома в Берлине. «Железный Человек, ты меня покинул! — написал он в записке, обращаясь к Герингу. — Зачем ты заставил меня работать с этим евреем Мильхом!»
Мильх тяжело переживал смерть Удета, а для Геринга она стала катастрофой. Его положению был нанесен ущерб, и он потерял своего лучшего друга. Он сам составил отчет для прессы, в котором говорилось: «Генерал-полковник Удет, главный технический инспектор авиации, получил тяжелые ранения во время испытаний новой техники, закончившихся неудачно, и скончался по дороге в больницу. По приказу фюрера он будет похоронен со всеми почестями, как офицер, погибший при исполнении служебных обязанностей». Это сообщение напечатали все газеты, а писатель Карл Цукмайер (эмигрировавший в Америку) написал о жизни Удета пьесу «Генерал дьявола».
Известно, что одна смерть влечет за собой другую. Полковник Мельдерс, прославленный германский ас, сбивший 115 самолетов противника и первым среди летчиков получивший в награду «Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами», погиб после похорон Удета в авиакатастрофе недалеко от Бреслау. Мельдерс прилетел на похороны друга из Крыма, где руководил боевыми операциями люфтваффе; он стоял в почетном карауле у гроба, а после, на обратном пути, не справился с управлением самолета: его «хейнкель» зацепился крылом за фабричную трубу и рухнул на дома пригорода.
Место Мельдерса занял другой известный летчик, Галланд, а должность Удета перешла к Мильху. Было начато расследование ошибок, допущенных Удетом, но, стараниями Геринга, дело замяли, так как оно грозило неприятностями рейхсмаршалу.
7. «Война вступила в новую фазу»
С удивлением и разочарованием мы обнаружили, что разгромленные русские, очевидно, совершенно не осознают, что как военная сила они почти перестали существовать.
Германский генерал БлюментритВоенная кампания 1941 г. окончилась крупным поражением немецких армий под Москвой. 11 декабря 1941 г. Германия и Италия объявили войну Соединенным Штатам. 13 декабря союзники Германии — Венгрия и Болгария — тоже объявили войну США. 7 декабря японская авиация совершила налет на Пирл-Харбор, нанеся серьезный урон военно-морскому флоту США. Мировой пожар, разожженный Гитлером в 1939 г., заполыхал с новой силой; военные действия велись теперь на всех континентах. Война вступила в новую фазу, о которой конструктор Эрнст Хейнкель писал впоследствии следующее:
«Когда стало ясно, что конец войны с Советским Союзом отодвинулся куда-то «в туманную даль», а особенно — после вступления в войну Соединенных Штатов, — можно было с уверенностью сказать, что поражение люфтваффе неминуемо; оставалось только ждать, пока преимущество в ресурсах этих двух держав, в первую очередь — США, обеспечит им подавляющее военное превосходство. Теперь, когда все это уже в прошлом, можно назвать сколько угодно причин, непосредственно обусловивших это поражение, но это не так уж и важно. Если бы даже удалось избежать ошибок руководства и не допустить хаоса, воцарившегося по вине Удета, ничто не смогло бы изменить главного — стратегического неравенства сил, которое все равно никуда не исчезло бы. Тут не помог бы и переход к чисто оборонительной тактике, с переключением всех ресурсов на выпуск истребителей. Возможно, некоторую отсрочку и можно было бы получить, если бы руководители люфтваффе поняли вовремя преимущества новых реактивных самолетов, над которыми я работал с 1936 г., но, к сожалению, это важное изобретение стало жертвой ошибок, недальновидности и мелкого соперничества. Впрочем, в тех условиях это дало бы только временную передышку, но не более того».
