Эмир Кустурица - Эмир Кустурица. Автобиография
После победы «Андерграунда» в газетах осталось немного места для отзывов о фильме, поскольку на пляже возле отеля «Мартинез» разразилось настоящее сражение, ставшее более интересной темой для обсуждения. «Кинорежиссер отмечает свою победу на кинофестивале масштабной дракой!» Журналисты делали акцент на моем «дикарском» характере. «Если ты сражаешься кулаками, а не оружием, тебя называют дикарем и варваром», — гласит древняя индейская пословица. Но когда ты сбрасываешь тонны бомб, включая атомные, ты выполняешь «цивилизаторскую миссию». В тот вечер 1995 года я выполнял дионисийскую миссию. «Андерграунд» перенесся с экрана большого зала, где он получил «Золотую пальмовую ветвь», на песчаный пляж «Мартинеза».
* * *Во Дворце мой греческий коллега Тео Ангелопулос появился мечущим громы и молнии. Он был уверен, что этой ночью среди победителей будет блистать его имя. Он был даже немного зачарован собой. Я следил на экране монитора, как он театрально поднимается по ступеням, покрытым красной дорожкой. Он сам, его актеры и члены его команды держались за руки и торжественно шли к «Золотой пальмовой ветви», словно группа фольклорных танцоров. Тео тяжело воспринял тот факт, что получил лишь Гран-при.
— Я приготовил речь для «Золотой пальмовой ветви», но сейчас ее забыл… — заявил на церемонии вручения греческий режиссер.
* * *Двумя днями раньше этот мизантроп мучился вопросом, читая «Herald Tribune». «Почему в Каннах так любят этого Кустурицу? В его фильмах люди только и делают, что пьют, едят и танцуют, что это за вид киноискусства? Где здесь скрытый смысл, в чем суть?» — спрашивал себя грек, который пытался выглядеть cool в своих фильмах. В действительности он вел себя так, словно родился в Гейдельберге, а не в пригороде Афин. Он снимал фильмы больше из желания показать свою любовь к немецкой философии, чем из потребности согреть человека своим творчеством. Словно ему было неизвестно то, что давно уже поняли в Голливуде: фильм длиннее, чем жизнь.
После пресс-конференции и перед встречей с фотографами моя дочь Дуня, незаметно достигшая зрелости, во время торжественных церемоний показала на Ангелопулоса.
— Эмир, будь осторожен с этим типом! — тихо шепнула она мне. — Если у него будет возможность, он утащит твою «Пальмовую ветвь». Я видела, как он смотрел на нее, пока она стояла на столе.
Я крепко держал свою награду в руке, но после предупреждения дочери я взял греческого режиссера за плечо и отвел в сторонку. Он растерялся, когда я сказал ему напрямик:
— Тео, могу одолжить тебе «Пальмовую ветвь». Если хочешь, прогуляйся с ней вокруг Дворца, но при условии, что сразу же после этого ты вернешь мне мою игрушку!
Он посмотрел на меня взглядом, полным неприкрытой ненависти, а также сожаления, что не может разбить мне нос. Что ж, его можно было понять…
* * *Все участники дионисийского пиршества несли в себе что-то от персонажей фильма «Андерграунд». Все, что так ненавидел Ангелопулос, питая надежду победить в Каннах.
На пляж «Мартинеза» прибыла одна известная актриса, одетая в шикарное красное платье, словно принцесса, выпорхнувшая из дворца «Тысячи и одной ночи». Ее лицо притягивало взгляды всех гостей, явившихся на праздник сына отца Диониса. На этом лице лежал отпечаток невинности, взывавшей к мужскому покровительству. Она бродила по пляжу отеля с бокалом шампанского в руке. Позже она принялась танцевать в ночи, не устояв перед восточными ритмами духового оркестра Салиевича. Она быстро захмелела. И все больше становилась похожа на дионисийский идеал: одинокая женщина в ночи, пришедшая в экстаз от танца и алкоголя, готовая очертя голову броситься в страстное приключение. Пьер Эдельман, тот самый посланник миллиардера, что принес известие о финансировании «Андерграунда», составил ей компанию. Эдельман тоже был одним из победителей вечера. Теперь перед ним стояла сложная задача: как наслаждаться своей победой и одновременно защищать эту красоту, эротичность которой вовсе не являлась вульгарной чертой характера? Скорее не эротичность, а чувствительная натура и сожаление о неудавшихся ролях подтолкнули ее напиться. Пьер танцевал вместе с актрисой, пока этот танец оставался в общепринятых нормах. Когда же она растянулась на песке, Эдельман заставил себя последовать за ней и улегся рядом, улыбаясь звездам.
* * *Эта декадентская игра могла бы продолжаться бесконечно, если бы поблизости от места событий, напоминавшего сцену из фильма «Ночь» Микеланджело Антониони, не оказался один из тех типов, что являются роковыми в такого рода ситуациях. Грубое животное, спустившееся с наших гор.
— Дружище, давай не теряйся, трахни ее прямо сейчас! Я знаю этих штучек, с ними можно не церемониться, переходи прямо к делу, — бросил Педья Д. Бой, бывшая звезда югославского рок-н-ролла.
Никто не знает, как ему удалось проникнуть на праздник сына отца Диониса. Мне кажется, что актриса не сразу заметила его присутствие. Я всегда с презрением относился к грубости этих динарских[106] горцев, которые с ходу набрасываются на женщин, похожих на их матерей. Наша актриса стала известной далеко не сразу после первой роли. Эту популярность она приобрела в эпоху, когда слава актеров все меньше основывалась на их ролях. Ален Делон сыграл в сотне никчемных фильмов, но так и остался Рокко режиссера Лукино Висконти. Теперь эта эпоха ушла в прошлое. Поскольку актриса не сыграла ролей, по-настоящему достойных ее, ее невинное лицо осталось нетронутым. Красивая, но разочарованная и невероятно соблазнительная. Педья, имевший совершенно другие представления о непринужденности, уже видел себя сжимающим в объятиях женщину с лицом ангела. Когда он ущипнул ее в очередной раз, она наконец его заметила и испугалась. Тогда Пьер схватил бокал с шампанским и швырнул его в Педью. Вино обрызгало еще нескольких людей, и телохранители Джонни бросились на защиту очаровательной гостьи. Драка началась, когда Стрибор и Джордж поняли, что наши соотечественники, включая отвратительного Педью, должны были в тот вечер оставаться под нашей защитой, даже если изначально телохранители хотели оградить известную актрису от Педьи. После обмена несколькими ударами праздничная атмосфера вечера превратилась в настоящий кавардак. У меня перед глазами возникла сцена с картины чешского художника Йозефа Ладе, который поэтично изобразил ресторанную драку: парящие в воздухе столы, стулья, бутылки. Бесполезно задаваться вопросом, нужно ли было все это начинать. Конечно же нет, но это произошло. Так же как в итоге всегда начинается война. С той лишь разницей, что здесь не было никого, кто мог бы на ней нажиться. Столь же бесполезно было спрашивать себя, следовало ли Стрибору и Джорджу бросаться на рыцарей-защитников знаменитой актрисы, которую никто бы из нас и пальцем не тронул. Мы были старыми знакомыми, и, если бы кто-нибудь обидел ее, Стрибор и Джордж защищали бы ее, как собственную сестру.
