Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны
Чтобы оценить обстановку, он послал нас на разведку через полчаса после нашего возвращения. Мы проехали вперед, пока не достигли линии холмов, опоясывающих город. Отсюда мы могли видеть, что войска открыто стоят на открытой площади недалеко от главного форта, и казалось, что к ним обращался офицер. Это был, вероятно, полковник Шелтон, перехваченное от него позже сообщение, переданное по гелиографу, показало, что он дал волю своему красноречию и произнес много высокопарных фраз о Британской империи и чести ее флага.
Мы открыли огонь с дистанции в одну тысячу пятьсот ярдов, и, хотя мы не могли видеть, что кого-то задели наши пули, все же мы очистили плац — через несколько секунд, солдаты побежали к своим местам и ответили на наш огонь из блокпостов. Если мы не нанесли англичанам никакого ущерба, то у меня под рукой появилась кровь.
Со стороны города к нам приблизилось большое стадо коз с пастухом-готтентотом. Когда началась стрельба, он погнал стадо к английским позициям, поэтому я подбежал к нему на расстояние, с которого меня можно было услышать, и крикнул ему вести коз к нам, но он не испугался и побежал назад. Глупо было позволить убежать такому количеству мяса, поэтому я прицелился и выстрелил, попав ему в ногу, он упал. Я погнал стадо в нашу сторону, хотя из города продолжали стрелять. Раненый пастух пополз к блокпосту, где его положили на носилки и, я думаю, он оправился от этой раны.
По результатам нашей рекогносцировки генерал Смэтс решил, что будет оправданным закидать гранатами некоторые укрепления. Он сказал, что, поднажав еще немного, мы вынудим власти послать морским путем подкрепления из Кейптауна. Вдали уже мигал гелиограф, посылавший сигналы к порту Ноллот, вне всякого сомнения это была просьба о помощи, и предположение генерала сбылось, потому что через несколько дней мы услышали о прибытии судов со значительными силами.
Мы возвратились к нашему штабу в Конкордии, и, поскольку в медном руднике нашлось большое количество динамита и бикфордового шнура, мы снова приступили к изготовлению бомб.
Той же ночью группу людей Марица послали против двух блокпостов, которые были отмечены в течение дня. Один из них был опорным пунктом на высоком холме в форме сахарной головы, другой был справа на более низком горном хребте.
Группа состояла из двадцати человек, и поскольку командовал ими Бен Котце, мой старый друг, я присоединился к ним, когда они собрались после наступления темноты. Мы вышли из Конкордии, и, когда достигли места, с которого тем днем наблюдали за городом, оставили лошадей, и продолжили путь пешком по пересеченной местности к горному хребту, на котором был расположен меньший блокпост. Мы осторожно поползли вверх, пока не услышали оклик часового: «Стой! Кто идет?». Бен немедленно зажег и бросил бомбу, рассчитав настолько хорошо, что взрыв разрушил часть стены блокпоста, откуда выскочило десять человек, кувыркаясь и падая. Они принадлежали к Уорквикширскому полку, и, хотя ни один из них не был убит, все были потрясены и ошеломлены. Мы отправили пленных вместе с винтовками и боеприпасами в тыл под конвоем, и затем решили найти второй блокпост на холме. Было настолько темно, что мы заблудились и теперь оказались на городском кладбище.
После блуждания в темноте нас окликнули и обстреляли из форта Шелтон, главной цитадели O'Окипа, расположенного в поселке. Мы отступили, намереваясь отойти к лошадям, но по пути были остановлены в третий раз. Голос, который нас окликнул, звучал с большой высоты над нашими головами. За этим последовали винтовочные выстрелы, при вспышке которых мы увидели блокпост, который искали. Бен Котце сказал, что мы должны подняться к нему наверх, и мы добрались туда невредимыми, потому что стрельба велась совершенно беспорядочно. Достигнув под прикрытием камней вершины холма, мы бросили бомбы на крышу и рядом со стеной, но никакого результата это не дало — солдаты продолжали стрелять. Тогда мы поползли назад, добрались до лошадей и к полуночи вернулись в Конкордию.
Когда генерал Смэтс получил утром наше сообщение, он запланировал еще одну вылазку против того же самого блокпоста в течение следующей ночи. На сей раз бомбометатели были из отряда комманданта Боувера, и я пошел с ними. Мы оставили наших лошадей в том же самом месте после наступления темноты, и снова поднялись вверх. Мы бросили больше дюжины бомб, но напрасно; стрельба была очень интенсивной, динамит нельзя было добросить достаточно близко, чтобы это оказалось эффективным, и мы должны были возвратиться с пустыми руками. Наши усилия, должно быть, вызвали тревогу у остальной части гарнизона O'Окипа, поскольку, когда мы отходили, из темноты послышался голос: «Эй, на четвертом номере, как вы там, ребята?», на что прозвучал ответ: «На четвертом блокпосте все о-отлично!», что вызвало большое ликование в поселке.
Следующим утром генерал Смэтс сказал, что, хотя блокпост для нас не имеет никакой ценности но, поскольку мы за него взялись, дело надо довести до конца, и приказал Марицу лично возглавил это мероприятие. С ним пошел маркиз де Керсозон, молодой французский авантюрист, который был его постоянным партнером с самого начала войны. Я тоже пошел, и, как и прежде, нас окликнули, но мы добрались до укрепления в безопасности. Первое, что сделал Мариц — встал на плечи другого человека, чтобы определить расстояние для броска.
Затем он спустился вниз и связал вместе три бомбы, эта связка весила приблизительно двадцать фунтов. Никакой другой человек, наверное, не мог бы рассчитывать бросить столь тяжелую бомбу на такое расстояние, но Мариц, неуверенно балансируя на плечах одного из его людей, зажег фитиль и швырнул тройную гранату прямо на крышу. Фитиль вспыхнул и шипел в течение секунды или двух, освещая местность на много ярдов вокруг, и затем раздался страшный грохот, и камни и мешки с песком полетели во всех направлениях. Последовала тишина и понимая, что защитники были мертвы или ошеломлены, мы помогли друг другу подняться на скалистую вершину холма и, проползя под проволочными заграждениями, рванулись к входу. Изнутри мы услышали стоны и приглушенный голос: «Прекратите бросать; прекратите бросать» и втиснулись внутрь. При свете зажженной спички мы увидели, что крыша рухнула на солдат. Некоторые из них были мертвы, и остальные лежали на земле. Приблизительно половина из них были из Уорвикского полка, остальные — наемные готтентоты. Сержант сказал нам, что они были в этом форте с самой первой нашей атаки, их специально об этом попросили, и они хорошо держались. Мы вынесли убитых и раненых, забрали оружие и боеприпасы и, заложив динамит в амбразуры, окончательно разрушили форт, а затем вернулись в Конкордию.
