Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции
Председатель Сената Франции П. Поэр, в свою очередь, видел цель совместных советско-французских устремлений в придании нового качества Европе, не скованной закостеневшими идеологическими догмами, чуждой культивирования среди европейских народов образа врага. Было видно, что всякое сближение в этих целях между СССР и Францией вызвало бы одобрение с его стороны.
Ж. Ширак также делал акцент на сотрудничестве в масштабах всей Европы. Он подчеркивал, что советско-французское взаимодействие должно при этом замышляться не для того, чтобы составлять конкуренцию объединяющейся Германии, а прежде всего ради стабильности и надежного мира на европейской земле. Подобно тому, как Франция, сближаясь с Советским Союзом, стремится не создавать впечатления, будто Париж, перечеркивая плоды многолетнего французско-германского примирения, ищет «союза наизнанку» — с Советским Союзом против Германии, так и Москва поступит правильно, если у нее будет подобная политика в отношении как Франции, так и Германии. Его мнение имело особое значение.
Я находил много справедливого в словах Ж. Ширака Действительно, время заключения союзов, направленных против кого бы то ни было, уходило в прошлое. Задача состояла в том, чтобы объединить усилия в деле построения целостной, развивающейся по законам нормального человеческого общения Европы.
Да, общественное мнение Франции относилось, несомненно, положительно к укреплению советско-французского сотрудничества — такое заключение утверждалось у меня все больше.
Вот и 25 июля — день назначенной встречи с Ж.-Л. Бьянко. Рано утром, за час до начала рабочего дня, «Пежо-605», шурша по мелкой щебенке внутреннего дворика Елисейского дворца, доставляет меня к центральному входу.
Слово за Ж.-Л. Бьянко. Он говорит, что идеи, которые мы обсуждали во время предыдущей встречи, были доложены Ф. Миттерану и обсуждены с министром иностранных дел. Они представляют для Франции большой интерес, и отношение к ним положительное. Ж.-Л. Бьянко заявляет далее о готовности Парижа к тому, чтобы проект документа о будущем отношений между двумя странами был обсужден Э. А. Шеварднадзе и Р. Дюма во время их намечающейся встречи в августе и затем доработан с расчетом на его одобрение М. С. Горбачевым и Ф. Миттераном во время их встречи, которую стоило бы запланировать на октябрь. Во всяком случае, это желательно сделать до парижского саммита государств — участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, намеченного на ноябрь.
Ж.-Л. Бьянко просит рассматривать сказанное им как реакцию принципиального плана, имея в виду, что окончательное решение в Париже, как, вероятно, и в Москве, будет принято после того, как станет ясным содержание возможного документа. Заняться его разработкой, сказал Бьянко, в Елисейском дворце были бы готовы, не теряя времени, имея в виду, что сроки поджимают. Он сказал в этой связи о готовности Р. Дюма принять меня для беседы.
В ходе дальнейшего разговора мы в неофициальном порядке обменялись с Ж.-Л. Бьянко мнениями насчет возможных подходов к разработке задумываемого документа. Этот разговор выявил следующие совпадающие моменты: речь могла бы пойти о подготовке и подписании полномасштабного договора об отношениях между Советским Союзом и Францией, заключенного с соблюдением всех соответствующих атрибутов (en bonne et due forme), что должно предполагать его ратификацию. Названия договора мы не касались. При подготовке договора желательно учитывать уже накопленный в последние десятилетия опыт советско-французского сотрудничества, выраженный во многих совместных документах; идеи и опыт общеевропейского процесса; полезные элементы сотрудничества в рамках Европейского Экономического Сообщества; идеи, рожденные новым развитием событий самого последнего времени (на этом следовало бы сделать акцент). В договоре стоило бы отразить принципиальный подход СССР и Франции к их взаимоотношениям; главные цели их сотрудничества, области советско-французского взаимодействия с упором на новые сферы, которые выдвигаются на первый план забот Европы и международного сообщества; механизм взаимодействия. Наконец, желательно, чтобы договор был емким, понятным широким кругам общественного мнения, как бы несущим новое слово народам Советского Союза, Франции и Европы.
Было бы желательно одновременно принять в виде отдельного документа программу взаимодействия СССР и Франции в конкретных областях их взаимоотношений, прежде всего в сфере экономики.
Ж.-Л. Бьянко просит, чтобы обсуждение вопроса о договоре проводилось строго конфиденциально, особенно с учетом того, что речь шла о стадии зондирующих бесед.
Последнее замечание было вполне понятным. Кстати, в нашем посольстве на этом этапе в курсе данного вопроса был только заведующий референтурой, лично отправлявший мои шифртелеграммы в Москву.
Итак, высказанная в принципиальном плане реакция французской стороны была ободряющей, хотя я вполне отдавал себе отчет, что впереди объемная и непростая работа, поскольку, как говорится, дьявол в детали.
На мою телеграмму последовала незамедлительная реакция из Москвы, представьте соображения по существу вопроса Хороший сигнал.
Уже на следующий день я в кабинете Р. Дюма на Кэ д’Орсе. Министр весьма приветлив. Все так же в неофициальном плане я излагаю суть замысла, но теперь уже с прямым упоминанием понятия «договор». Отмечаю, что именно обсуждение этой проблемы было целью моего запроса к министру сразу после отлета Э. А. Шеварднадзе. Упоминаю, что у меня было два доверительных разговора с Ж.-Л. Бьянко. Подчеркиваю важность выяснения точки зрения руководителя внешнеполитического ведомства Франции.
Министр высказывается за то, чтобы продемонстрировать предпочтительный характер отношений между Советским Союзом и Францией, причем еще до объединения Германии.
Затем Дюма рассуждает насчет того, как это можно было бы сделать наилучшим образом. Вероятно, главное, говорит он, показать содержательность, значимость сотрудничества двух стран, сделать так, чтобы оно не выглядело носящим общий характер, не акцентировало внимания лишь на широких идеях, культуре, хотя, разумеется, и это важно, в то время как, скажем, сотрудничество СССР с ФРГ приобретало бы все более весомый и конкретный характер в экономической, научно-технической и других областях.
Как бы делая вывод, министр заключает, что достичь этого можно было бы путем принятия в результате франко-советской встречи на высшем уровне декларации общеполитического характера с одновременным подписанием серии соглашений в таких областях, как экономика, финансы, экология и т. д. Я с удовлетворением воспринимаю его слова, поскольку сам хочу того же.
