Борис Кремнев - Бетховен
Твой верный Людвиг
Вечером в понедельник 6 июля
Ты страдаешь, дражайшее мое созданье! Только что я выяснил, что письма надо отправлять рано поутру; понедельники, четверги – единственные дни, по которым отсюда в К. уходит почта. Ты страдаешь. Ах, ты всюду со мной, разговаривая сам с собой, я говорю с тобой. Сделай так, чтобы я мог жить с тобой! Что за жизнь!!!! так!!!! без тебя – люди преследуют меня, осыпая благами, которых я и не заслужил и не стремлюсь заслужить. Приниженность человека – она причиняет мне боль. А когда я рассматриваю себя по отношению ко вселенной, что я и что представляет собой тот – тот, кого именуют великим! И все же – в этом и заключено божественное в человеке. Я плачу, думая о том, что ты, скорее всего, только в субботу получишь первую весточку от меня. Спокойной ночи! После ванны я должен отправиться спать О боже, так близко! так далеко! Поистине, разве любовь наша не подобна небесному чертогу? Ведь она столь же незыблема, как небесная твердь.
Доброго утра! 7 июля.
Я еще в кровати, а мысли мои уже устремлены к тебе, моя бессмертная возлюбленная; они то радостны, то по-прежнему печальны; я выжидаю – авось судьба услышит нас. Мне либо жить постоянно с тобой, либо вовсе не жить. Да, я решил блуждать вдали до той поры, пока не заключу тебя в свои объятия и не назову полностью моей, когда же душа моя сольется с твоею, пусть его, пусть свершится переход в царство теней. Да, к сожалению, это должно произойти. Тебе незачем расстраиваться, тем более что ты хорошо знаешь, как верен я тебе. Другая никогда не завладеет моим сердцем, никогда – никогда! О боже, почему надо быть вдали от того, кого так сильно любишь? Ведь моя жизнь в Вене, так же как и здешняя, горестна. Твоя любовь делает меня счастливцем и несчастливцем одновременно. В мои годы следует вести размеренную, однообразную жизнь, а разве она возможна при наших отношениях? Мой ангел, только что узнал, что почта отправляется каждый день, – поэтому надо кончать, чтобы ты поскорее получила мое письмо. Не волнуйся! Только лишь спокойно относясь ко всему происходящему, сможем мы достичь своей цели – совместной жизни. Не волнуйся – люби меня! Нынче – вчера – как я тоскую и плачу по тебе – по тебе – по тебе – моя жизнь, мое все!
Прощай! О, люби меня и впредь, никогда не забывай верного сердца твоего возлюбленного Людвига.
Навеки твой, навеки моя, навеки вместе!»
Кто же та женщина, к которой обращено письмо?
Ответов на этот вопрос было почти столько же, сколько было у Бетховена знакомых женщин.
А он отнюдь не жил отшельником.
«Бетховен, – вспоминает Фердинанд Рис, – очень любил заглядываться на женщин, особенно на молодых и красивых. Когда мы проходили мимо юной очаровательной женщины, он оборачивался в ее сторону, рассматривал ее сквозь очки и, если я замечал это, улыбался или хохотал. Он очень часто влюблялся, но, как правило, на короткий срок. Самая длительная его привязанность продолжалась семь месяцев».
Риса дополняет Герхард фон Брейнинг: «Когда мать сказала, что не понимает, как Бетховен может нравиться женщинам, отец ответил:
– И тем не менее он неизменно пользовался успехом у них».
Но в отличие от многих мужчин, дурно бахвалящихся своими победами, он был скрытен и не выставлял интимную жизнь напоказ. Оттого только самые близкие друзья, вроде Риса и Брейнинга, могли заглядывать в нее.
Да и то лишь изредка.
Да и то лишь краем глаза.
Поэтому «бессмертная возлюбленная» осталась в тайне даже для них.
Поэтому имя ее – цепь предположений, начиная со дня, когда было найдено и прочтено письмо, и кончая нашими днями. Загадка, мучившая людей в ту пору, осталась неразгаданной до сих пор.
И вот уже больше ста лет делаются попытки решить неразрешимое. За это время «бессмертными возлюбленными» Бетховена были и Джульетта Гвиччарди, и Анна Вильман, и Тереза Брунсвик, и Амалия Зебальд, и Беттина Брентано, и Мария Эрдеди и многие, многие женщины, судьба которых так или иначе, в той или иной мере, на короткий или на более длительный срок соприкасалась с судьбою Бетховена.
В пользу каждой выдвигались доказательства, столь же основательные, сколь и неосновательные.
Единственное, чего удалось добиться за целый век, – это установить дату и место написания письма.
Оно было писано в Теплице, в июле 1812 года.
В связи с этим многие предположения бесспорно отпали. Но многие и сохранились.
Совсем недавно возникла еще одна версия.
В 1954 году в Цюрихе вышла книга Зигмунда Кацнельсона «Далекая и бессмертная возлюбленная Бетховена». В ней доказывается, что знаменитое письмо обращено к Жозефине Брунсвик, сестре Франца и Терезы Брунсвик.
Они познакомились давно. Еще в 1799 году. Тогда имя Бетховена гремело в Вене. Тогда он, блестящий пианист и демонически вдохновенный импровизатор, был баловнем моды и славы. Тогда знатные дамы столицы, цвет и краса ее, наперебой стремились попасть к нему в ученицы.
И нет ничего удивительного в том, что две молоденькие девушки, которых мать привезла в резиденцию из степного венгерского поместья, едва обжившись и осмотревшись в столице, поспешили к Бетховену.
Робкие провинциалки, застенчивые, краснеющие, неловко молчаливые, они сразу же были покорены Бетховеном. Всеобщий кумир, недоступный полубог оказался обаятельным, радушно приветливым человеком. То, чего так стеснялись Жозефина и Тереза, – недостаток светского лоска, бойкости, жеманного кокетства, – как раз пришлось по сердцу Бетховену. Сам простая душа, он разглядел в них простые души, чистые и не испорченные большим светом.
Вскоре между учителем и ученицами установилась сердечная дружба.
Ее не прервало и замужество Жозефины.
Брак этот был вынужденным и с первых же дней помолвки сулил беду. Молодая, красивая женщина, жизнерадостная и веселая, полная нерасплесканных сил, наделенная живым и острым умом, тонко чувствующая прекрасное, связывала свою судьбу со стариком вдовцом, сухим, ограниченным и деспотичным. Немало слез пролила Жозефина, прежде чем пойти под венец. Ее жгучие, полыхавшие темным пламенем глаза потускнели, а со смуглых щек исчезли ямочки.
Но что было поделать? Властная мать, из той породы венгерских дворян, которые, не задумываясь, до смерти запарывали провинившихся крестьян, требовала брака. Граф Дейм, по ее мнению, был наилучшей партией. Замужество Жозефины должно было поправить пошатнувшиеся дела семейства.
Жозефина принесла себя в жертву. Однако жертва эта была не только тяжелой, но и бессмысленной. Очень скоро выяснилось, что граф совсем не так богат, как казалось теще. Он доставил молодой жене не богатства, а невзгоды и огорчения. Жизнь ее стала почти невыносимой.
