Владимир Гернгросс - На мостике тральщика
На рулевой вахте, как всегда в трудной обстановке, стоит старшина 2‑й статьи Владимир Баглай — один из лучших рулевых не только дивизиона, но и, пожалуй, всего соединения. Его боевой пост слева от меня в двух шагах. Время от времени я невольно посматриваю в его сторону. Старшина располагает к себе и внешним видом: он строен, высокого роста, худощав; всегда подтянут, побрит, опрятно одет.
Хороший, опытный рулевой — правая рука командира корабля. В боевой обстановке, при прохождении вблизи минных полей несвоевременное и неточное выполнение команд на руль чревато бедой. Важно, чтобы рулевой быстро схватывал суть командирского замысла и своими четкими и расторопными действиями способствовал его осуществлению. Все это присуще старшине Баглаю. Не раз он выручал корабль в трудную минуту. Блестяще у него все получилось и теперь. Мы удачно миновали опасный участок и вышли на чистую воду.
Транспорт, стоявший у наружной кромки феодосийского мола, снялся с якоря, и мы вместе идем вдоль Крымского побережья. Но вот в районе мыса Ильи сзади нас раздается далекий, но сильный взрыв. Что это? Впоследствии мы узнали, что при выходе из Феодосии на неконтактной мине подорвался «Минреп». Тральщик переломился пополам и быстро затонул. Погиб почти весь экипаж вместе с командиром Л. Н. Аверковым. Мы тяжело переживали гибель боевых друзей. Это была первая потеря в дивизионе быстроходных тральщиков.
Половину пути прошли в спокойной обстановке. Лишь иногда стороной пролетали одиночные вражеские самолеты. Это не иначе как разведчики. Значит, жди скорого налета пикировщиков.
Так оно и есть — со стороны берега появляются «юнкерсы». Мы не успеваем отбиться от них, как налетает еще одна группа самолетов. И так повторяется несколько раз.
Фашистские летчики теперь действуют более нахально. Но и мы от похода к походу чувствуем себя увереннее. Все заметнее растет боевое мастерство наших комендоров, рулевых, мотористов, сигнальщиков, все крепче становится боевая хватка экипажа.
Гитлеровцы, как ни стараются, не могут добиться прямых попаданий, хотя на сей раз нам приходится конвоировать тихоходное, неповоротливое судно. И зенитных установок на нем меньше, чем на теплоходе «Абхазия». Выход один: уклоняться от прицельного бомбометания. И это нам удается.
Заканчивается очередной налет. Запрашиваю капитана о положении на судне. Тот отвечает, что ни повреждений транспорта, ни потерь в людях не имеет. И у нас все благополучно, если не считать, что краска на стволах орудий вздулась от интенсивной стрельбы.
Схватки с «юнкерсами» отняли у нас немало времени, и к Одессе мы подходим в светлое время. Порт уже виден. Теперь очень важно как можно быстрее преодолеть оставшееся расстояние.
Кажется, ничто не должно помешать нам завершить переход. Но что это? Пронзительный вой прорезает воздух, и между «Щитом», шедшим впереди, и транспортом поднимаются огромные всплески. Это взрываются четыре крупных снаряда. Все ясно — вражеская береговая батарея засекла наш небольшой конвой и обрушила на него свой огонь. Приказываю химику старшине 1‑й статьи Василию Платонову поставить дымовую завесу. Корабль, а затем и судно резко меняют курс. По корме тральщика вырываются большие клубы белого дыма и окутывают транспорт.
Стрельба с берега прекращается. Однако мы знаем: фашистская батарея хорошо пристрелялась по входу в боновые ворота, и там опять можем попасть под ее огонь. «Щит», не прикрытый дымом, наверняка просматривается с берега. Но опасения оказываются напрасными. Нас выручают сторожевые катера, вышедшие из Одессы. Они ставят дымовые завесы, и мы благополучно входим в порт, ошвартовываемся у причала.
На борт тральщика поднимается капитан 3 ранга К. И. Деревянко, теперь уже начальник штаба Одесской военно–морской базы. Он благодарит экипаж за успешное выполнение боевой задачи.
Бои за Одессу, как информировал нас К. И. Деревянко, усиливались с каждым днем. Противник, неся большие потери, вел настойчивые атаки на всех участках обороны. С 25 августа регулярными стали его огневые налеты по городу. Под обстрелом оказались прибрежный фарватер, вход в порт, причалы и портовые сооружения. Гитлеровцы стремились нарушить связь Одессы с другими портами и базами флота, сорвать ее снабжение.
Вражеское командование особое значение придавало захвату Тендровской косы, которая как бы нависала над всей нашей прибрежной коммуникацией. С потерей этой косы Черноморский флот лишился бы возможности пользоваться удобным фарватером.
Наши части успешно сдерживали натиск врага. Но после 10 сентября положение защитников Тендры ухудшилось. Враг начал наступление в районе Скадовск, Хорлы, стремясь обойти Тендровские позиции с тыла. В этой обстановке понадобилась помощь и нашего корабля.
15 сентября к нам прибыл штурман базы и вручил мне пакет. «Щиту» поручалось протралить в минном поле новый фарватер — на случай оставления Тендровской косы. В пакет вместе с заданием была вложена калька района траления.
Уже при беглом знакомстве с задачей мне становится ясно, что она не из легких. В кальке обозначены лишь границы ранее поставленного силами базы минного поля. Поле это создавалось в расчете на малые корабли. Мины находятся на глубине средней осадки «Щита». В этом случае наставлением предусматривалось: впереди с тралами должны идти катерные тральщики, имеющие малую осадку. Но таких катеров в Одесской базе нет. Нет у нас и параван–охранителей. Поэтому придется идти на риск.
Самым опасным будет первый галс: тральщик наверняка пойдет по минам. Вероятность подорваться здесь значительная. Хотя мины в этом районе невелики по размеру, но достаточно одной из них, чтобы разнести наш «Щит». Значит, надо проявить максимум осторожности. На последующих галсах станет легче: тральщик пойдет по кромке протраленного фарватера, постепенно расширяя его. Легче, конечно, относительно: вероятность атак вражеских самолетов остается большой.
О том, как лучше выполнить боевое задание, идет обстоятельный разговор на совещании командного состава. Мне удается побеседовать и со старшинами и краснофлотцами трального расчета. Речь ведем о том, как обеспечить успех в боевой работе, снова и снова анализируем упущения и ошибки, которые допускались на предвоенных учениях и на контрольном тралении фарватеров Севастополя.
Комиссар, посоветовавшись со мной, набрасывает план партийно–политической работы. Намеченные меры начинаем осуществлять немедленно. Первым делом собираем коммунистов и комсомольский актив. Я излагаю суть боевого задания, условия и пути его выполнения. Савощенко напоминает участникам собрания об их долге — проявить личный пример на тралении.
