П. И. Бирюков - Греческий мудрец Диоген
Хозяин Диогена, Ксениад, позволял ему, когда угодно отлучаться из дому, и Диоген часто ходил по разным городам; но больше всего учил народ в Афинах и Коринфе, В Афины он уходил зимой, а летом оставался в Коринфе. Он говорил сам про себя:
– Я точно царь персидский: лето провожу в одной стране моего царства, а на зиму переезжаю в другую.
Больше всего возмущало Диогена в людях лицемерие и Фарисейство, и он, не переставая, убеждал людей не прикрывать свою душевную нечистоту ни нарядными одеждами, ни богатством, ни господством и властью над людьми, ни гордостью учености и знания.
Раз Диоген увидал молодого человека в богатой, блестящей одежде. Лицо его сияло гордостью; по-видимому, он почитал себя великим. Но речи его обличали его пустоту и безнравственность. Диоген подошел к нему и сказал: «Когда я увидал тебя и затем услышал твои слова, мне представилось, что кто-то и предо мною из роскошных ножен, обделанных в золото и слоновую кость, извлек притупленный, заржавевший меч».
У греков было в обычае дарить плащ из львиной шкуры тому, кто прославился добрым делом в общую пользу.
Увидал раз Диоген одного человека, ничем не знаменитого, но надевшего на себя львиную шкуру, чтоб приобрести почет от людей. Он подошел к нему и сказал: «Зачем позоришь ты знаки добродетели! Не они убелили тебя, а ты загрязнил их».
Людей, много говорящих о честности, но не живущих честно. Диоген называл балалайками: «Бренчите вы громко, говаривал он – внутри пусты, и толку в вас никакого».
Жил в городе Афинах человек очень гордый и считавший себя праведником. Ему хотелось, чтобы никто из порочных людей не приближался к нему, хотелось огородиться от них. Он и написал на своем дому: «Да не входит в мой дом ничего нечистого».
Диоген проходил мимо этого дома, остановился и стал разбирать эту надпись. Вокруг него собрался народ и ждал, что он скажет. Диоген громко, вслух прочитал эту надпись и, обратившись к народу, спросил:
– А как же сам хозяин входит сюда?
И ученых людей, и музыкантов, и проповедников Диоген обличал в лицемерии; он знал, что не ради пользы людей занимаются они своим делом, а для того, чтобы обеспечить свое положение.
– Вы, музыканты, – говорил он, – усердно заботитесь о том, чтобы настроить свои инструменты, хотите, чтобы они издавали хороший звук, но не думаете вовсе о том, чтобы душу свою настроить на добрые дела.
Ученым он говорил: «Вы старательно изучаете, какое несчастье постигло какого-нибудь древнего царя в его путешествиях, но своих пороков, приносящих людям много несчастий, не знаете. Вы смотрите в трубы на солнце и луну я следите за их движением, а под носом у себя ничего не видите и на каждом шагу спотыкаетесь. Вокруг вас раздаются стоны людей, умирающих с голоду и холоду, а вы на планете ищите жителей».
– Проповедники, – говорил он, – любят говорить о справедливости, а поступать справедливо не любят.
Также считал он лицемерием обряды языческого богослужения и обличал за это людей меткими шутками. Так раз зашел он в храм. Молящиеся лежали, припав лицом к земле перед изображением бога. Диоген громко сказал:
А что если Бог вдруг явится сзади вас, ведь вам будет совестно.
В другой раз Диоген поспорил с жрецом, утверждавшим, что идол, которому он служит, творит чудеса. Диоген говорил, что это неправда. Жрец повел его к храму, показал ему на множество принесенных жертв и сказал:
– Посмотри, сколько жертв принесено богине Диане за сотворённые ею чудеса, исцеления и исполнения разных прошений! Не свидетельствует ли это её могуществе?
Диоген на это возразил:
– Если б был обычай приносить жертвы за каждое неисполненное прошение, то жертв было бы еще гораздо больше!
Когда Диогена спросили раз, что в людях самое прекрасное, он ответил: «Искренность и простота. Человек с открытой душой на виду у всех. Ошибется он, добрые люди помогут ему исправить его вину и утешат печаль его. А скрытный человек таит в себе грех свой, который разъедает его душу, как внутренняя болезнь, недоступная глазу самого опытного врача, и никто не знает, как лечить ее, и больной умирает без помощи в страшных страданиях».
И сам Диоген так и жил открыто, на виду у всех. «Пускай, – говорил он, – видят люди, каков я есть, по крайней мере, не обманутся, и если похвалят, то за должное, а побранят – так за дело».
Он не любил всякого наружного блеска, а потому доставалось от него также и щеголям.
Раз подошел к нему молодой человек, раздушенный^ завитой, напомаженный, разукрашенный золотыми погремушками, точно красная девушка, и задал Диогену какой-то вопрос. Диоген посмотрел на него, и сказал: «Не могу ответить тебе, потому что не различу, кто стоит передо мною мужчина или женщина».
Вошел, раз Диоген в дом к одному человеку ж увидал, как знакомый его наряжался и украшал свое тело. Диоген спросил его: «Для кого ты это делаешь? Если для своего брата – мужчин, так напрасно, их этим не удивишь. А если для женщин, то ты служишь разврату и их соблазняешь».
Однажды в собрании подошел к нему человек сильно надушенный; Диоген обратился к нему и сказал: «Ты заботишься о том, чтобы голова и руки твои хорошо пахли; смотри лучше, чтобы жизнь твоя не издавала зловония пороков».
Это-то в насмешку над Диогеном подарил ему банку духов. Диоген вылил всю банку себе на ноги. – «Зачем ты это сделал? спросили его. – А как же иначе? – ответил Диоген: – если бы я надушил свою голову, весь запах бы ушел вверх, и я бы его не почувствовал, а теперь от ног он поднимается к самому носу, и я буду его нюхать».
И другие пороки, и страсти в людях обличал Диоген и говорил, что подобно тому, как раб подчинен своему господину, так порочный человек подчиняется своим страстям и теряет самое дорогое сокровище души своей – свободу.
Рассуждал Диоген об истинном счастье и правильной жизни, и скорбел о том, что человек, разумная Божья тварь заблудился, потерял образ Божий, перестал быть человеком. И эту мысль он часто высказывал.
Раз, когда он выходил из общественной бани, кто-то спросил его:
– Много ли там людей?
– Народу много, а людей, настоящих людей не видал, – ответил ему Диоген.
В другой раз он проходил по площади и видел, как суетилась толпа народу на базаре; все кричали, бранились; купцы надували покупателей; богачи сыпали деньгами, покупая себе совсем ненужные вещи, и отталкивали назойливых нищих. Диоген остановился посреди площади и закричал: «Люди, подойдите ко мне!» – Праздная толпа хлынула в его сторону и окружила его.
– Зачем вы подошли ко мне? – сказал им Диоген. – Что вам от меня нужно? Я не вас звал, а людей; а их-то между вами я не вижу.
А раз было так: он днем зажег Фонарь и пошел с ним по улицам города. Ходит, во все закоулки заглядывает, будто чего-то ищет. Остановили его и спрашивают: «Чего ты ищешь?» Он с грустью ответил: «Я ищу человека». – С тех пор и пошла поговорка, когда хотят сказать: «редкий человек, другого такого не найти», про него говорят: «такого человека днем с Фонарем не сыщешь».
