Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг
Был у Прокофьева на даче. Болен. Лежит. Обсуждает какой-то план с Украинским. Трепались, рассказывали анекдоты, разговаривали.
— Обидно лежать. Фира, купи коньяку «О.С.» — вылечусь мгновенно.
— Какая сволочь Тардо и Тивель.[11]
— Надо лететь Вот через два дня ждем погоды.
— Эх, какую бы статью можно было написать! Столько нового за этот год, объедение. Такая тематика!
(25-го напечатан мой отчет о Тушино. Хорош был Кокки на «ЦКБ» и пятерка)
Вечером позвонил Коккинаки. Он болен.
— Голову ломит, жуткий насморк. Лежу. Обидно. Сегодня должен был лететь, завтра надо было перегнать машину из Тушино. Знаешь, я позавчера что сделал? Вырулил от Райвигера[12] — да направился по дорожке к заводу. А дорожка перепахана. Ни разбежаться, ни взлететь. Я ее поднял на дыбы — все шарахнулись, и перелетел.
28 августа.
День непримечательный и сплошь разговорный. Прокофьев обещал, что завтра «погода наклюнется». Кокки уже готов лететь, да облачность не пускает…… (зачеркнуто) иронически повествует о том, как трудно сесть на ТБ-3 с полной нагрузкой.
Вечером позвонил Павлов из ВВА. Сообщил, что он сделал пятый прыжок со своими крылами. Спрыгнул с 3400. Планировал 140 секунд. v=15 mt/sek Делал развороты, виражи. На 400 раскрылся. Вот и все.
29 августа.
Вечером сидели с Левкой у Кокки. Делился своей жизнью, планами. Оказалось был в штрафном отряде — на «авиационном Сахалине», еле-еле унес оттуда ноги. Рассказал о прошлогоднем групповом полете на 12000 и о ужасах, свалившихся на него, после того, как начал фигурять на «ЦКБ-26».
Поведал забавные россказни Алексеева о нем: спортивные-де комиссары пишут то, что хочет Коккинаки, а журналистов он, мол, спаивает. По этому поводу Коккинаки велел жене достать две бутылки пива и мы их действительно и торжественно распили.
Сегодня Алексеев попробовал слетать с тонной. Допер до облаков, не мог (либо не решился) пробить и сел. 21 августа он оказывается сделал 12089.
Сегодня Шевченко испытывал новый «R-Z», свалился в штопор, не мог выйти и на 600 м. выскочил сам и техник. Самолет — вдребезги.
Сегодня же пришло сообщение, что первые три полета Кокки (17 и 26 июля и 3 августа) зарегистрированы.
31 августа.
Утром у Каминского в аэропорту встретил чехословацких летчиков капитана Полма и надпорутчика Зеленого, пролетевших без пересадки на спортивном самолете (вес 280 кг.) без посадки 1651 км. из Праги в Москву. Мотор — 36 сил.
Днем Каминский вылетел в Прагу, открывая линию Москва-Прага. Я смеялся над ним:
— Летишь ты на «РНТ-9». Два мотора по 450 сил. А сделаешь по дороге 5 посадок и будешь ночевать. А тут — 36 сил!
Вечером пилотов принимал ЦАК. Полма изливался в любви: «Я чувствую себя здесь больше, чем дома» Делился планами: весной 1937 г. хочет бить рекорд англичанина Брука перелета по маршруту на спортивном самолете из Гамбурга в Кейптаун (Ю.Африка) вместо 17 за 12 дней, а рекорд дальности на самолете весом 560 кг. — на Сибирь. Секретарь посольства др. Брож провозгласил тост «за первую конную и ее вождей».
1 сентября.
Был у Алексеева. Он рассказал любопытную историю. 19 августа он хотел слетать с тонной на побитие рекорда (на «АНТ-40»). На 800 неожиданно потерял сознание. Самолет посыпался вниз. Он пикировал со скоростью около 600 км/ч. Тысячах на двух Алексеев очнулся от резкого хлопка — напором воздуха вдавило «моссельпром»,[13] выбило стекла в кабине. Алексеев не помнит, как сел. Забыл выпустить шасси и сел на брюхо. Сел благополучно. Ремонта недели на три. Алексеев рассказывает, что 21 августа по баротермографу у него давление было 154 у Кокки — 163. Т. е. Алексеев был выше на 300–350 метров. Это хочет доказать полетом.
Между прочим, Коккинаки показал полученную им только что книжку пилота I класса. Оказывается, раньше он, Чкалов, Пионтковский получили от «Аэрофлота» только 5-й класс. Они не брали и им запрещал «Аэрофлот» летать без книжек.
2 сентября.
Сегодня Кокки смотался с двумя тоннами. Вылез довольный. Обработка завтра. Спортивные комиссары чуть смущены — Спасский опоздал и вместо него приборы пускал в ход какой-то шмендрик. Вечером сидели у А.В. Белякова завтра уезжает. Пили. Встретили там Чкалова и Тайда.[14]
3 сентября.
Утром провожали тройку в Сочи. Чкалов появился за полминуты до отхода поезда. Еле успел сесть. Хмельной. Вечером позвонил Володя.
— Плохо, Лазарь. Приборы, гады, подвели. Нельзя засчитать. Обидно очень.
— Мы все-таки дадим.
— Приезжай.
Приезжаю — валяется на ковре с женой и ее подругой. Играют в преферанс. Перед ним бутылка пива, бокал.
— Пей! Все равно скажут, что спаиваю. Семь первых!
Он уже отошел. А был весьма расстроен.
— Да как же. Ведь на этом финишировал работу. И так прекрасно слетал. Вылез и знал, что побил.
— Пойдешь опять?
— Обязательно. Ведь на 2–2,5 всегда перешибу.
Его жинка рассказывает: «Я и не занала, что он вчера летал. Ложимся вчера спать, я спрашиваю:- Вова, а сколько рекорд? Он говорит — у меня 10400. — Вовка, да ты разве летал? — Да нет, спи, спи, красивая!»
4 сентября.
Днем был у Ушакова. Сообщил ему о своих планах. Он сказал, что возможно он поведет экспедицию. Вчера зашел Громов с женой. Подробно рассказывал о перелете. Осведомленность и эрудиция — исключительны.
— Над Сахарой — половину ночью. Ветры попутные — 20 км. в час. Машина выдержит хорошо. Крыло сделали неплохо. Спать будем. Удивляюсь, почему Чкалову есть не хотелось. Мы очень хотели есть в своем трехдневном полете. Термосы остыли в день. Возьмешь курицу — холодная, вода — тоже, а колбаса «салями»- хорошо.
Вообще как только долетим до берега — рекорд будет на 600 км (или тысячу — как считать). Так что есть только два выхода — или долетим или разбиться. А по берегу — сколько хватит бензина. Ориентироваться поможет луна. Вести трудно — очень различные условия. С этой точки зрения — оставляя в стороне опасность — через Северный Полюс лететь гораздо легче. В смысле пилотирования. Я думаю, что в будущем году наши уже полетят. В будущем году думаю совершить перелет вокруг света без посадки с доливкой в воздухе. Двукратной. Такого перелета еще никто не делал и заполнить эту графу было бы полезно. Уверены ли мы в успехе? Трудно сказать, что наверняка долетим. История перелетов на дальность знает столько же неудач, сколько удач. Летим для того, чтобы долететь.
5 сентября.
Сегодня сидел в редакции. Говорил по телефону. Позвонил Громову. Он несколько возбужден.
— Плохо дело. Крестинский говорит, что Бразилия не хочет дать разрешения. Я думаю, что ломается. Иначе получается черт знает что. Второй вариант гораздо сложнее и подготовка потребует очень много времени. Вечером буду у наркома.
