Григорий Головин - Александр Степанович Попов
Попов, правда, на свой риск и страх продолжает работу, но движется эта работа медленно.
Рыбкин так вспоминает о первых годах работы: «Недостаток средств, недоверие и консерватизм начальства — все это не предвещало, повидимому, в дальнейшем больших успехов. Громадные трудности стояли на пути беспроволочного телеграфа. Трудности эти были прямым следствием социальной системы, господствовавшей тогда в России».
Попову предстояло эти преграды преодолеть.
«Я — русский человек»
Так повелось со студенческой поры, что Александр Степанович на лето уезжал в Нижний Новгород — заведывать электростанцией на ярмарке. В 1896 году он уехал туда еще и как эксперт электрического отдела Всероссийской художественной и промышленной выставки. Среди разных технических новинок на выставке демонстрировался и грозоотметчик Попова. Пожалуй, это был один из самых интересных экспонатов выставки. Подле него всегда толпились посетители, ожидая того момента, когда послышится звонок аппарата, уловившего атмосферные разряды.
За «изобретение нового и оригинального инструмента для исследования гроз» жюри выставки присудило Попову почетный диплом. Это отличие немного утешало Попова. И в то же время на душе становилось особенно горько. Его прибор удостоен награды. А что же дальше? Как использовать это изобретение на благо родины, для русского флота?
Был у Попова выход: достаточно было одного его слова, чтобы двинуть вперед работу. Его приглашали в Америку. За океаном Попова уже знали, его изобретение уже оценили. Предприимчивые люди в Соединенных Штатах хотели организовать фирму, которая получила бы все права на использование русского изобретения. Деньги, материалы, помощь специалистов-инженеров — все мог получить Попов. Только на переезд отпускали тридцать тысяч рублей. Все, чего так тщетно добивался Попов на родине, он мог, без труда, приобрести на чужбине.
Но приходилось отметить, что Александр Степанович, очевидно, человек непрактичный. Деньги нужны ему только здесь, в России. Он отказался даже рассматривать вопрос о переселении. Друзьям он объяснил, что отъезд в Америку он сам, Попов, оценил бы, как измену родине.
Попов знал печальную судьбу изобретателей Яблочкова, Ладыгина и многих других талантливых русских людей. Но он не терял надежды получить возможность работать на родине. Попов верил в свои силы, в будущее своего изобретения здесь, в своей стране.
«Я — русский человек, — сказал он Рыбкину, — и все свои знания, весь свой труд, все мои достижения имею право отдавать только моей Родине... И если не современники, то, может быть, потомки наши поймут сколь велика моя преданность нашей родине и как счастлив я, что не за рубежом, а в России открыто новое средство связи»...
Практичный человек
Летом 1896 года в газетах появилось неожиданное сообщение: молодой итальянец, студент Гульельмо Маркони изобрел телеграф без проводов. Никаких подробностей газеты не сообщали, кроме одной — Маркони держит свое изобретение в тайне; его приборы уложены в ящик, а ящик запломбирован.
В России этим заметкам многие не придавали серьезного значения. Вероятнее всего, это — досужий вымысел какого-нибудь газетчика, обычная газетная шумиха, погоня за сенсацией.
Но люди, более сведущие в технике, среди них и Попов, склонны были поверить этому сообщению. Александр Степанович высказал предположение, что Маркони, как и он сам, производит передачу сигналов с помощью электромагнитных волн. Это был единственно возможный путь.
И, снова упомянув о Герце, Попов добавлял со своей обычной, так поражавшей всех, знавших его, скромностью:
— На нашу долю остались мелочи. Я сделал это раньше, Маркони — позже...
Попов оказался прав, определяя пути, которыми неизбежно должен был итти Маркони. Через год главный инженер британского почтово-телеграфного союза Вильям Прис выступил с публичным докладом и рассказал об опытах молодого итальянского изобретателя. Вскоре доклад Приса и схема приборов Маркони были опубликованы в журнале «Electrician». Эту статью прочли Попов и Рыбкин. Они убедились, что ничего нового Маркони не привнес. Схема Маркони: вибратор, усовершенствованный итальянским профессором Риги, кохерер Бранли и приемный аппарат Попова.
Маркони оказался самым практичным из всех «последователей Герца». Он считал, что будущее беспроволочного телеграфа зависит уже не от физиков, изучающих электромагнитные волны и не от инженеров и техников, способных построить мощные передатчики и антенны. Будущему радиотелеграфу нужны деньги, большая сумма денег. Следовательно, судьбу радиотелеграфа решают банкиры, богатые дельцы-предприниматели.
На родине Маркони, в Италии, навряд ли можно было заинтересовать финансистов и надеяться на их помощь. Другое дело Англия — страна передовой техники. И что самое главное, Великобритания — островное государство, ее владения рассеяны во всех частях света. Вот где может пригодиться беспроволочный телеграф, вот куда следует ехать. То, что казалось главным патриоту своей родины Попову, отнюдь не смущало Маркони: ему было совершенно безразлично, что итальянское изобретение будет осуществлено где-то за границей.
Маркони, захватив ящик с приборами, а также солидную пачку рекомендательных писем, отправился в Лондон. Рекомендации открыли ему доступ сначала в научные, а потом в банкирские сферы Англии.
Обширные связи привели Маркони к руководителю британского почтово-телеграфного союза. Уже несколько лет, как главный инженер союза Прис безуспешно пытался разрешить столь важную для Англии проблему телеграфирования без проводов. А тут случай вдруг свел его с молодым изобретателем Маркони...
Итак, новое средство связи было, наконец, найдено! Прис признал опыты Маркони заслуживающими внимания, и сразу оценил их практическое применение. Началась энергичная деятельность. Маркони вместе с Присом и другими специалистами принялись строить и испытывать первые радиостанции.
В 1897 году Маркони получил в Англии патент. В этом патенте за № 12039 скупо говорилось: «Способ передачи электрических импульсов и сигналов, и аппарат для этого».
Несправедливый упрек
Предпринятые в Англии, при поддержке Приса, работы Маркони стали излюбленной темой газет. Журналисты наперебой восхваляли энергию и предприимчивость итальянца. Еще недавно безвестный студент стал героем дня. Иностранным газетам вторили русские. В погоне за модой и сенсацией никто не вспоминал русского изобретателя беспроволочного телеграфа.
«Вспомнила» соотечественника только «Петербургская газета». Но как вспомнила? В ней было написано следующее: «...Да, русским изобретателям, действительно, далеко до иностранцев. Русский человек сделает гениальное открытие, вроде телеграфирования без проводов (г.Попов), и из скромности, из боязни шума и рекламы, сидит за открытием в тиши кабинета два года, пока не сделается подобное же открытие за границей. Да и тогда он не особенно поворотлив».
