Курьянчик - Пузырь в нос
"Ни хрена ж себе, - думаю, - золотое оно что ли, это снаряжение?" Но молчу об этом, а вслух говорю, что это не так уж и много, выдержат лямки?
- Выдержат, а вот вы? Вдруг упадете еще, - и глазки так опустила. Это намек на вчерашнее падение, ясно. Молча подседаю под рюкзак, надеваю лямки и легко встаю, даже слегка подбросил его и крякнул - показалось, что в рюкзаке тоже что-то крякнуло?..
- Ну, как?
- Вес взят, нормально! - радостно отвечаю, а в рюкзаке аж все шестьдесят четыре!
- Ну тогда пошли, только поосторожней...
Пошли. Для гиревика, который под двумя двухпудовками стоит десять минут, шестидесятичетырехкилограммовый (вот слово длинное, уф, еле выговорил!) рюкзак - не в тягость. Тем более что там гири нужно непрерывно толкать от груди вверх на прямые руки, а здесь весь груз равномерно распределен на плечах и пояснице, все так удобно... Идем. Молчим.
- А как вас зовут? - подает первой голос моя спутница.
Вот болван, надо же было самому первым представиться!
- Николя, - отвечаю совершенно по-идиотски. Это производит должный эффект.
- Хорошо, что не Дормидонт, - вмешивается внутренний голос. - А дальше?
- ...именно так называли меня знакомые женщины в Париже, - как говорится, Остапа несло. - А вас как зовут?
- Таня, - с улыбкой отвечает. - И давно вы были в Париже?
- Давненько... я там всю жизнь не был, и так тянет, - отшучиваюсь словами Жванецкого.
У ДОФа все уже в сборе. Пестрая толпа туристов, человек двенадцать.
- О, Татьяна! Привет!
- Привет! А я вот пополнение привела. Знакомьтесь: Николя.
Я представляюсь нормальным полным именем, от стыда провалиться готов... хотя, пожалуй, лучше не надо. Смутные предчувствия кольнули и тут же отпустили, Таня мне мило так улыбается...
-Давай сюда рюкзак! - из кузова.
- Он тяжелый, - предупреждаю я и снимаю рюкзак через колено. Толкаю его в дверь кунга, его подхватывают, тащат.
- Ох, ничего ж себе! Там что? Чей это?
- Поехали, нам ВАИ нужно до десяти проскочить, - старший подвел итог погрузки. Он же был и водителем.
Дверь захлопывается. Полутьма. Таня где-то в углу, возится в полумраке со своим рюкзаком. Я молча приглядываюсь к компании. Каждый коллектив состоит из микрогрупп. Думаю, к кому примкнуть. Хотя - что тут придумывать, меня привела Таня, значит, я ее "друг". Будь что будет.
По дороге к вулкану где-то останавливались, любовались красотой природы, фотографировались. Присмотрелся повнимательней. Рыбачий - поселок небольшой, так что половина народа оказалась знакомой, но не близко: где-то видел, где-то встречал...
Приехали. Стали разбивать лагерь. Мое дело любимое - заготовка дров. Рюкзаки из машины вытащили, бросили на землю, и я пошел с топориком на поиски. Потом запалили костер, и все было нормально.
Дело к вечеру. Поужинали в общей суматохе и неразберихе, разошлись по палатками - завтра восхождение. Я топчусь на месте. Подходит один знакомый, и как-то загадочно, что ли - то ли спросил, то ли ответил: "У тебя вообще-то есть место в палатке?" Вопрос провокационный, отвечаю уклончиво: "Ну, есть, наверно."
- А, ну все ясно, - подмигнул заговорщически и в свою палатку - шмыг!
- Николай! А чего в палатку не идешь? - это из Таниной, двухместной, а при желании - и трехместной. Я - в замешательстве...
- Да... рано еще. Пойду, искупаюсь... тут речка недалеко, - пытаюсь оттянуть неизбежное.
- Да вода ж ледяная!
- А-а, вот в этом вся и прелесть. Я - морж.
- Ну, смотри.
Нет, я и на самом деле морж, можно сказать, с детства. Кстати, моржом я тоже стал случайно, правда, это отдельный рассказ. "М-да, - думаю, ситуация. У нее муж в автономке, у меня жена на работе, а придется ночевать в одной палатке. А глаз сколько, хотя - какое им дело. И деваться некуда, и ничто человеческое мне не чуждо... Ладно, пойду для начала охоложусь. Надо иметь холодный ум, чистые руки и горячее сердце - так Железный Феликс учил. А там посмотрим.
Искупался. Руки и ноги стали чистыми и холодными. Сердце наоборот, стучит, как пламенный мотор, а в голове - сумятица. Козьма Прутков учил: "Если жена изменила тебе, а не Отечеству - радуйся!" В конце концов, ночь в палатке с очень молодой, красивой и интересной женщиной - это еще не значит заниматься сексом.
- Ну-ну, - это внутренний голос, - и что она о тебе подумает?
- Заткнись. Она же туристка, - возражаю я, вспоминая "Кавказскую пленницу".
- Во-во, - подтверждает внутренний голос и уходит куда-то вглубь, издевательски хохоча, как Мефистофель.
Ее палатка - на отшибе, почти отдельно от лагеря. Специально что ли? Или случайно? Ни фига-с, это у нас, мужиков, все случайно, а у женщин каждый взгляд, каждая слезинка, каждая улыбочка продуманы тщательно и подобраны на все случаи жизни... Эта мудрость открылась мне слишком поздно... "О, женщины! Коварство - ваше имя!" Это изречение Шекспира я, конечно, знал, но не придавал ему должного значения. Думал, старина Билл перегибает. Как бы не так!
Однако, как я уже говорил, деваться некуда. Солнце уже спряталось за сопками, вокруг сильно похолодало, ночью наверняка будут заморозки. А я - в спортивных трусах и в майке, да махровое полотенце через плечо. К машине подхожу - все двери закрыты на замок. Мой рюкзак - там, в палатке. В ПАЛАТКЕ.
- Можно? - робко вопрошаю внутрь. Там темно. Нащупываю в темноте свободное место и ложусь. Гробовое молчание, только посапывание легкое. Спит...
- Нет, тебя ждет, идиота, - измывается внутренний голос, и я с ним частично согласен. Холодно... Пытаюсь укрыться махровым полотенцем внутренний голос ржет, как Буцефал.
И вдруг трогает меня за плечо маленькая, теплая женская ручка, и раздается нежный шепот: "Ну, иди сюда, что, мерзнешь?" Вай!.. Вот это поворот событий, как говорится... в зобу дыхание сперло...
- Ну, что ждешь, кретин?! Давай вперед, ты же этого хотел! Сбылась мечта идиота! - внутренний голос совсем распоясался. Ну куда его деть!
Ну, я следую за ручкой, ныряю под спальный мешок, который расстегнут как одеяло. Чувствую... раздетое женское тело... Боже!.. Рассудок меркнет окончательно, инстинкты торжествуют. Сразу, понятно, согреваюсь. Вспоминаю некстати - говорят, замерзших до полусмерти эсэсовцев клали голыми между двумя комсомолками, тоже голыми, но живыми. И эсэсовцы оживали... Скольжу вверх по пылающему огненному бедру... Внутренний голос глумится: "Ну скажи же что-нибудь ласковое, человек ты, в конце концов или нет?!"
- Тань...
Спальник-покрывало-одеяло взлетает от взрыва бешеной женской страсти-ярости, как триста тысяч тонн тротила.
- Что?! Я тебе покажу "Таня"!!! Кобель паршивый!!!
Ма-ма... Боже, ну куда ты смотришь, когда нас, грешных, бес путает?! Этот голос я ни с чем не спутаю, потому что это голос моей жены. Откуда?! Ну откуда она здесь? Кошмар какой-то, а может, это сон?
